Мифологические рассказы и легенды Русского Севера - О. А. Черепанова
Истоки и основы русской идеи, национального склада характера следует искать прежде всего в духовном наследии, накопленном народом в течение столетий в различных формах искусства, в письменности и литературе, в устном народном творчестве. В этом смысле для палеонтологии русской души огромный интерес представляет тот фантастический мир, который существует в обобщенном сознании русского северянина и который можно реконструировать по различным источникам и прежде всего на основе народных рассказов, легенд, мифов.
Народный фантастический мир является базисом, предшественником русского мистицизма, который в России конца XIX в. поднялся из сферы народных представлений на уровень философского осмысления, нашедшего отражение в учениях и трудах русских мистиков конца XIX — начала XX в.: Е. П. Блаватской, П. Д. Успенского, Г. И. Гюрджиева. В мистицизме русской души можно видеть один из главных источников, питающих гений таких писателей, как Н. В. Гоголь, Ф. М. Достоевский, А. Белый, Ф. Сологуб.
Фантастический мир северянина многокомпонентен и сложен по структуре. Он включает представления о загробном мире, о контактах с ним, об участии умерших в жизни ныне живущих. Еще одна составляющая фантастического мира — представления о трансцедентных существах — духах, хозяевах различных сфер и областей. Их присутствие в доме, на дворе, в лесу, поле, воде аксиоматично для многих жителей Севера и в настоящее время. Наконец, очень важной составляющей традиционного народного сознания являются представления о магии и колдовстве, уходящие в глубины первозданного бытия и сохраняющиеся исключительно устойчиво.
Переплетение образов и мотивов традиционной народной мифологии породило в коллективном народном сознании представление об ирреальном мире, как бы параллельном обыденному, реальному миру. За невидимой гранью существует иной мир, имеющий своих обитателей, представляющий собой своего рода зеркальное отражение реального мира, «зазеркалье», «антимир», повторяющий реальный мир и противоположный ему в ряде существенных в народном миропонимании, строго регламентированных традицией моментов.
Фантастический мир имеет определенную логику построения: есть логика точного знания, но есть своеобразная логика и у заблуждения, во всем, что не является наукой, — мифах, снах и т. д. «Отсутствие действующей каузальности не исключает особого логического обоснования сверхъестественных явлений. Логика сверхъестественного существует, но какая?»[3] Истоки и особенности логики сверхъестественного следует искать в некоторых онтологических свойствах мышления, в совмещении различных логических структур, в том числе таких, которых основаны на отличном от современного понимании причинно-следственных отношений. Вместе с тем построение мифологического мира человека антропоцентрично и моделируется на базе комплекса жизненных представлений как прямое, видоизмененное или обратное отражение реального мира.
Иллюстрацией этому может служить любой уровень мифологических представлений, например хтонический или демонологический. Персонажи демонологии обнаруживают сходные с человеком черты в своем облике, поведении, отношениях, но всегда с какими-то ограничениями, отклонениями от норм реальности или вовсе с «обратным знаком». «Зеркальность» антимира имеет множество понятийных и образных воплощений; одно из наиболее ярких проявлений ее — идея «левого». Исключительно существенными оказываются оппозиции «свой — чужой», «правый — левый», «прямой — кривой» и некоторые другие.
В фантастическом мире есть и свои особые категории — категория мира вне времени (но с временной последовательностью событий), вне пространства (но в пространстве), вне естественной причинности (среди цепи причинно-обусловленных событий). Время и пространство могут быть дискретны, т. е. могут существовать лишь как момент и пространство совершения какого-либо конкретного действия или события.
Даже по цветовой гамме антимир соотносится с реальным миром как цветное изображение с черно-белым, ибо преобладающими цветами «антимира» являются антонимичные черный и белый, хотя значимым цветом может выступать и красный.
Факторы, способствующие устойчивому сохранению мифологических представлений в народном сознании, весьма многообразны. В известной мере к ним может быть отнесен недостаточно высокий уровень культуры и образованности. Стихия язычества на Севере подпитывается и малыми народами, с которыми русское население постоянно контактирует в течение столетий и у которых моленные рощи, «прокудливые», т. е. чудесные, священные, деревья, капища у источников имелись даже в XX в. Влияние оказывала и достаточно дикая и суровая природа края, тесное слияние человека с природой. Е. В. Аничков считал, что время от времени «душа требует катарсиса “страшным”, когда она голодна внутренним потрясением или особенно запугана страхом жизни»,[4] и в этом ему виделась одна из причин сохранности рассказов из области фантастики и суеверий и их популярности.
Самым же важным, перманентным и глубинным фактором, стабилизирующим фантастический мир в уме и сердце человека, является осознание того, что в нашем мире присутствует нечто Всегда-Неизвестное. Как бы ни расширялась область познанного, известного, всегда остается Тайна. И сколько бы ни шел человек по пути прогресса, ее разгадка всегда впереди. Для постижения этой Тайны человечество мобилизует не только свой ум, но и интуицию, воображение, фантазию, порождая и сохраняя мифологию, которая также есть форма познания мира и самого человека в этом мире.
В настоящее время у нас в стране, да и во всем мире, говорят о некотором возрождении мировосприятия, в чем-то близкого языческому. Например, в Москве зарегистрирована языческая община, а языческое движение существует уже довольно давно — и не в одной лишь России, но и в Армении, в Литве.[5] По мнению приверженцев «языческой идеи», интерес к язычеству — это естественное следствие процессов национального пробуждения, так как язычество в отличие от наднационального христианства уходит своими корнями в глубинную духовную культуру народности, народа, нации. Древние языческие верования, долгие века будучи придавлены мощным пластом христианства, не исчезли, но стали эзотерической системой, дающей возможность понять «подтекст», идею явления. В языческих представлениях апологеты язычества видят гармонию естества и считают, что в них интегрированы жизнь тела, психическая жизнь, мироощущение, жизненная сила, энергия народа. Христианство продемонстрировало некоторую дискредитацию человеческого тела, именно в нем оформилась идея «греховности плоти». Сейчас человек, загнанный в угол экологическими катаклизмами, результатами собственной деятельности, оказавшийся перед опасностью физического самоуничтожения, чувствует необходимость борьбы за сохранение и развитие не только духа, но и плоти, что
