Осознанное сновидение - Роберт Ваггонер
Примерно в это время, когда я глубоко размышлял и обдумывал, начало происходить нечто любопытное. Время от времени, утром после пробуждения я пытался припомнить свои сновидения, но всё, что я мог вспомнить, это — голубой свет. Как бы я ни напрягал свою память, чтобы извлечь сюжет сновидения, его там не было. По сути не было ни действия, ни предметов, ни персонажей, ни меня, ничего, — только голубой свет.
Я чётко вспоминаю мысль одним утром: «Ладно, что мне записать в свой журнал сновидений, — голубой свет?» — это действительно выглядит очень странно. Затем, спустившись к столу, чтобы позавтракать, моя жена спросила меня полушутя: «Роберт, что с тобой?» Я засмеялся и спросил её, что она имеет в виду. «Прошлой ночью я проснулась и посмотрела на тебя, — сказала она, — у тебя на лице было это выражение, я не знаю… как чистое блаженство, или экстаз, или что-то такое. Ты в порядке?» Я уверил её, что со мной всё прекрасно, что я просто увлёкся сновидениями и мыслями. Я не сказал ей о моих глубоких размышлениях о реальности и роли личности в творении переживаемой реальности, или о моём сильном желании как-нибудь выйти за рамки этого.
Мне пришло в голову, что этот голубой свет напоминает мне нечто ещё, что случалось со мной. Многие годы, в состоянии бодрствования, я периодически замечал пятно голубого света в поле моего восприятия, как правило, с левой стороны. Это пятно могло двигаться вокруг, вверх и вниз, так что я понимал, что это не какое-то повреждение у меня в глазу. Оно могло маячить пару часов в день, а затем я его больше не замечал целую неделю. Любопытно, что это пятно, кажется, появлялось чаще всего тогда, когда я думал на интересующие меня темы, например, о природе реальности, сознании или осознанном сновидении.
Эта серия ночных переживаний голубого света в конце концов привела к осознанному сновидению, которое я в шутку называл «чудовищем голубого света» (Ноябрь 1995):
Я осознал себя. Свет приглушённый, так что я крикнул к сновидению: «включи свет!» и всё стало гораздо ярче. В этот момент я заметил нечто похожее на белое пустое святилище. Войдя в него я вдруг увидел фигуру, состоящую из голубого света. Эта фигура была примерно в три раза больше меня. Сперва я отступил назад, но затем она показалась мне смешной, и я начал смеяться, — я встретился с чудовищем голубого света! или, быть может, богом голубого света, так как оно, по всей видимости, вовсе мне не угрожало, несмотря на его рост, только который и мог внушать страх или могущество. Я почувствовал, что мне нужно переступить через него, так что я побежал, чтобы преодолеть его. Как только я прошёл через него, раздался сильный шум в осознанном сновидении, и я проснулся.
Только одна ассоциация пришла мне на ум в связи с этим образом, и она была связана с буддийскими рисунками, которые часто содержат изображения могущественных фигур с голубым цветом в каждом из четырёх углов. Но почему мне приснился этот образ? Я не изучал буддизм (после того как просмотрел всё, что мне попадалось на этот счёт) и поэтому не имел никакого глубокого знания по этому предмету. Я лишь проявлял к нему глубокий интерес, пытаясь понять природу реальности и смысл жизни.
Когда я начал вспоминать все свои переживания осознанного сновидения, у меня сформировалось острое чувство уверенности. Реальность осознанного сновидения должна быть просто другой реальностью, наподобие реальности бодрствования, со своими формами, и символами, и смыслами, и предрассудками, но где-то за нею должна быть реальность в последней инстанции или базовая реальность, из которой эти реальности выплывают. Могут быть бесчисленные реальности, как утверждал дон Хуан, но за всеми ними должно существовать нечто, что поддерживает их всех.
Нечто ответило на моё намерение, когда я крикнул: «Эй, я хочу услышать свой эмоциональный тон!» Но где была его реальность? Чем была его реальность? За осознанным сновидением должно лежать нечто, нечто исконное, некая исконная реальность. Чтобы туда добраться, как я понял, мне нужно избавиться от «меня», — моих представлений, моих идей, моих забот, моих интересов, — так как эти вещи держат меня в той реальности, которую я переживаю. Но как можно выйти за рамки себя? Как можно избавиться от своих представлений? От идей? От забот? От интересов? До тех пор пока я не избавлюсь от всего, я буду продолжать переживать какую-нибудь часть себя, какой-нибудь символ, какое-нибудь представление. Но как можно исключить себя? И что тогда останется? Мне нужно знать. Что дальше за осознанным сновидением?
Отвечая на свои вопросы, я пережил нечто необычайное. По сути некоторые переживания прямо-таки бросали вызов словам, и вот одно из них. В первой части этого переживания я существовал без чувства себя или без личности [identity]. Во второй части я снова обрёл чувство себя. Вот что случилось; объясняю как могу (Декабрь 1995):
Безличная осознанность, живой свет существует как бы в виде плавающей точки света в пространстве осознания. Здесь всё соединяет осознанность. Всё пересекает осознанность. Всё знание существует внутри сверкающей, ясного, кремового света осознанности. Осознанность — это всё; одна точка вмещает осознанность всех точек; ничто не существует отдельно. Чистая осознанность, знание, свет.
Затем внезапное осознание тёмно-серого пространства сновидения и одинокой фигуры, стоящей там; я пытаюсь прийти в себя. Вспоминая только что пережитый свет осознания, я спрашиваю окутанную фигуру:
— Это было осознанное сновидение?
— Нет, — отвечает фигура, — чтобы войти в осознанное сновидение, следуй этим путём, — и она указала на пустое пространство перед собой.
Интуитивно зная, что вход в обычные сновидения находится слева, я двигаюсь вправо, к пространственному входу в осознанные сновидения. Когда я пересёк невидимую границу, моя осознанность бросилась сквозь туннель бледно-голубого света, вдоль стен которого я периодически видел различные символы: овалы, треугольники, двойные треугольники, круги. Я продолжал движение, пока интуитивно не понял, что войти в осознанное сновидение означает идти вверх.
Поднимаясь к осознанным сновидениям,
