Золото в лазури - Жерар Борегар
– Слушайте, синьоры! Я хотел бы открыть вам мою семейную тайну! Берите не только брамапутру, но и весь мой альбом
– Как? – удивленно спросил Кэниц. – Ваш альбом, который вы оцениваете в полтора миллиона?
– Вздор! От того альбома давно уже и следа не осталось! – поник головой Альбранди. Видите ли, я страшно запутался. Ну, и уже года полтора втихаря распродавал лучшие марки, заменив оригиналы дубликатами. Там кое-что, конечно, еще осталось, но… По оценке Лемуанье, все, что там есть, можно продать за полтораста, максимум за двести тысяч. Брамапутру я не мог не купить; иначе стали бы говорить, что я банкрот. И я не мог ее продать! Теперь, когда брамапутра исчезла, у меня есть отличный предлог окончательно ликвидировать мою коллекцию. Я смогу распространить слух, что с горя от потери брамапутры я отказываюсь собирать марки. Берите мой альбом, только позвольте мне говорить всем, что вы заплатили мне за него миллион франков!
– Это зачем? – насторожился Кэниц.
– Очень просто! С вашими двумястами тысячами я заткну рты всем надоедающим мне кредиторам. Затем, когда пройдет слух, что я продал альбом за миллион, моя кредитная история укрепится, а мне надо продержаться всего несколько месяцев: ведь в ближайшем будущем в мою пользу заканчивается процесс с правительством из-за секвестра в 1865 году принадлежавших моему отцу владений. Я получил негласное уверение премьер-министра, что этот вопрос решенный… Повторяю, если бы мне удалось продержаться до того времени, я был бы спасен! Помогите мне, господа! Тем более, вам ведь это ничего не будет стоить.
Подумав, Бетти и Кэниц решили, что могут принять предложение Альбранди. В их прекрасных коллекциях все же были некоторые пробелы, тогда как из альбома Альбранди можно было найти немало марок для их заполнения. Приобретая альбом, оба ничего не теряли, и цена за него получалась достаточно умеренной.
Вторая часть предложения, то есть просьба разрешить ему заявлять, что за альбом уплачено не двести тысяч, а в пять раз больше, не очень правилась молодыми людям. Но, в конце концов, ничего бесчестного тут ведь не было…
Три часа спустя Бетти и Вильям покидали палаццо Альбранди. У каждого в кармане было по идентичной расписке за подписью Альбранди с удостоверением о покупке брамапутры и прав на нее. Кроме того, они несли с собой неожиданно приобретенный альбом Альбранди.
А в это время мажордом Альбранди прогонял уже вон слуг палаццо, расплачиваясь принесенными из банка Фортуни деньгами, и по городу поползли слухи:
– Альбранди продал за миллион… Нет, за полтора… Нет, за два или три миллиона свою коллекцию марок! Альбранди расплачивается со всеми долгами Кредиторы осаждают Альбранди: ведь если он расплатится, то кредиторы будут разорены! Они давали ему деньги из расчета двадцать пять процентов годовых! Ну, и им нет никакой выгоды, если он расплатится так скоро!
Всё эти слухи и толки неаполитанского общества не доходили до ушей Кэница и Бетти Скотт: молодые люди были заняты сборами в путь. Они покидали Неаполь, чтобы вернуться на родину.
– Но что мы будем делать с брамапутрой? – задала Вильяму Кэницу, лукаво улыбаясь, вопрос Бетти Скотт.
– Будем ждать, когда она где-нибудь появится!
– А если полиция арестует вора?
– Вряд ли! Вы же читали записку синьора Петто? Он с сокрушением сообщает, что по приходе в Ливорно того поезда, в котором был замечен Тильбюри-Спартивенто-Орликов, полиция не обнаружила там нашего приятеля! Он – удивительный мастер по части переодевания и грима. Улизнет непременно! Да, и даже если бы его удалось схватить, вряд ли марка будет при нем. Для этого он достаточно умен. Будьте уверены, он давным-давно уже сплавил брамапутру к какому-нибудь своему сообщнику на хранение.
– Но если марка отыщется, как мы вступим в наши права на нее? Как мы ее поделим? Не рвать же ее пополам?
– Разумеется, нет! Мы просто разыграем ее между собой!
– Как это?
– Да очень просто! Например, бросим монетку. Знаете, как дети играют в «орел или решка».
– Браво! – развеселилась Бетти. А альбом?
– С альбомом проделаем то же самое. Но не теперь, конечно, а когда будет покопчено дело с брамапутрой. Я только сразу уберу из альбома все фальшивые марки.
– Выбросите их?
– Зачем же? Я отдам их Джону Кокбэрну! Вы знаете, ведь и он собирает марки, но исключительно только поддельные! И если я подарю ему все фальшивые марки из коллекции Альбранди, то, я уверен, мой бравый Джон получит полное право тоже называться королем филателистов… у него будет первая в мире коллекция поддельных марок! Это, право же, чего-нибудь да стоит!
Утром следующего дня все четверо покинули Неаполь: они мчались с курьерским поездом в Гавр, чтобы там занять места на трансатлантическом пароходе северогерманского Ллойда «Бисмарке», который через три дня должен был пойти прямым рейсом в Нью-Йорк.
Путь до Гавра прошел без особых приключений, если не считать того, что где-то по дороге нашим путникам пришлось задержаться на три или четыре часа; из-за того, что шедший впереди их товарный поезд столкнулся со служебным, и обломки разбитых вагонов испортили полотно. Однако эта непредвиденная пауза не воспрепятствовала вовремя добраться до Гавра и успеть занять места на борту гиганта «Бисмарка».
На борту «Бисмарка» Кэниц и Бетти отыскали массу знакомых: весенний сезон в Париже кончился, и многие американцы на лето возвращались по домам. Бетти сразу же стала центром всеобщего внимания. Оказалось, что ее пари с королем филателистов Вильямом Кэницем успело стать притчей во языцех; газеты и журналы Америки за это время, не имея других сенсаций, деятельно занялись описанием похождений наших героев, при чем вездесущие всезнающие репортеры сумели проявить неизмеримо большую ловкость, чем детективы месье Пикокуазо или агенты неаполитанского синьора Петто: газеты знали почти всё подробности приключений Кэница и Бетти. Не знали только, пожалуй, одного секрета – действительной стоимости альбома, приобретённого нашими героями у Альбранди.
Знакомые сейчас же предъявили Бетти специальный иллюстрированный номер «Нью-Йорк Джеральда», посвященный исключительно погоне филателистов за брамапутрою. И среди иллюстраций этого номера Бетти и Кэниц наткнулись на изображение их приятеля Тильбюри-Спартивенто-Орликова.
Глядя на них Бетти и Кэниц хохотали до истерики: из-за отсутствия точных сведений о мошеннике, журнал изобразил многоликого Януса в самом невероятном виде.
– Похоже, душечка Бетти? – приставала к девушке одна из ее знакомых по Нью-Йорку миссис Дуглас.
– Ни на йоту! – ответила Бетти.
– Да? А представьте, адмирал Буэнавентура-Лос-Кампаньос говорит, что сходство имеется! Он имел несчастье быть обворованным этим самым… ну, этим международным жуликом в Вене! Как же, как же! Такой милый старичок, хотя ворчун первостепенный!
