Живое свидетельство - Ислер Алан
Марсель оглядел багажник «рено», оглядел контейнер, снова почесал яйца, затем затылок.
— Merde, alors![188] — сказал он.
И открыл замызганный багажник. Он был весь забит: запасное колесо, канистра с бензином, инструменты, жестяная банка с томатной пастой, мешок с пустыми пивными бутылками, вонючие промасленные тряпки и россыпь порнографических фотографий, все вперемешку. Он снова покачал головой и закрыл багажник.
Машина тем временем так и стояла на солнцепеке, запертая, с закрытыми окнами — этакая раскаленная печурка. Марсель пожал плечами, отпер свою дверцу, открыл заднюю, поднял контейнер и запихнул его на сиденье. Затем открыл вторую заднюю дверцу, елейно улыбнулся и пригласительно взмахнул рукой — так швейцар в провинциальном борделе приглашает завсегдатая.
— M’sieur le professeur![189]
Стэн снял пиджак и втиснулся в раскаленный салон, прижавшись к контейнеру. Марсель водрузил ему на колени рюкзак и сумки и закрыл дверь.
— M’sieur! — обратился он к Тимоти и распахнул перед ним переднюю дверцу.
Тимоти, прежде чем сесть, опустил стекло. Он рассказывал, что внутри воняло грязными носками (а может, вонючим сыром) и чесноком. Оба передних сиденья были отодвинуты назад по максимуму, Марселя — чтобы он мог вместить свою тушу, а второе, быть может, для симметрии; Стэн сидел, скрючившись, за Тимоти, подтянув колени, и сумки почти упирались ему в подбородок.
— Enfin, — сказал Марсель. — Allez-у, hein?[190]
За спиной Тимоти елозил Стэн, пытаясь открыть свое окно.
— La fenêtre?[191] — сумел выговорить он.
Марсель пожал плечами, махнул рукой.
— Elle est complètement foutue, cassée, vous comprenez? Une espèce de merde, pour ainsi dire. Rien d’importance[192].
Он завел мотор и выехал с парковки, продолжая что-то быстро говорить.
— Вы все поняли? — спросил Тимоти.
— Окно не работает, да? — Стэн тяжело дышал, как спринтер в конце дистанции.
— Да. Но он говорит, волноваться не о чем. Как только мы выедем на дорогу, свежего воздуха будет достаточно. Да и до Сан-Бонне-дю-Гар всего двадцать километров.
— Я умираю от жажды.
— Если хотите, могу попросить его где-нибудь остановиться.
— Господи, только не это! Давайте уж доедем до места.
Марсель взял на себя роль гида, показывал, пока они тряслись по дороге, красоты Гара, делая паузы, чтобы Тимоти мог перевести.
— Посмотрите на вершину, — перевел Тимоти, когда они наконец добрались до мощеных улочек Сан-Бонне-дю-Гар. — Там стоит великолепная часовня этой древней деревушки. Обратите внимание, как умело архитекторы применили методы строительства римского акведука. Это отлично видно на восточных колоннах благодаря кирпичной крошке, которую римляне использовали, чтобы сделать сочленения водонепроницаемыми. Великолепно, профессор Корпус, правда?
— Скажите ему, отлично, — процедил сквозь зубы Стэн, сидевший с закрытыми глазами.
— Сейчас мы ненадолго свернем с маршрута, чтобы вы могли рассмотреть все поближе. А пока что обратите внимание на чудесный фонтан, здесь, на обочине, возведенный в 1806 году. Видите, какой декор? И бюст Наполеона Первого!
Очки Стэна совершенно запотели. Из-за пота под стеклами казалось, что он плачет. Возможно, он и плакал.
— Всего в двух километрах отсюда, если напрямик, как птица летит, находится знаменитый Пон-дю-Гар, акведук, построенный римлянами в первом веке. Если джентльмены желают, можем сделать небольшой крюк и вот уже мы там.
Стэн только застонал в ответ. Тимоти объяснил, что профессор очень устал от долгого путешествия из Америки и хочет поскорее добраться до места.
— Comme vous voulez, Messieurs, — проворчал Марсель и ни с того ни с сего нажал на клаксон. — Cela m’est égal[193].
«Рено» резко, со скрежетом остановился во дворе Мас-Бьенсан, и мотор стих.
— Merde![194] — выпалил Марсель.
Дом был большой и довольно красивый, простая центральная часть была XVII века, в XVIII и в XIX веке было пристроено еще несколько помещений, каждое безо всякого соотношения друг с другом или с оригиналом, разве что использовался все тот же местный камень, но в целом все получилось на удивление гармонично. Все окна фасада были закрыты ставнями — от палящего солнца. Откуда-то сбоку, из-за аккуратно подстриженной изгороди, слышалось, как кто-то ныряет в воду — там находился бассейн, который Клер велела выкопать лет пять-шесть назад. Тимоти и Марсель тут же выскочили из машины. Стэну пришлось ждать, пока Марсель откроет его дверцу и снимет у него с колен сумки. Выбравшись, он стоял, пошатываясь, ошалевший, мокрый — будто это он искупался в бассейне.
Входная дверь уже была открыта, и из прохлады дома выбежал низенький кривоногий старичок в темных очках и бейсболке, широко улыбаясь и сверкая вставными зубами.
— Эй-эге-гей, это же наш Тим! А мы тебя завтра ждали.
Он протянул руку — Тимоти ее с радостью пожал, а другой рукой потрепал старичка по затылку.
— Эй-эге-гей, Бэзил! Рад тебя видеть. На самом деле завтра приезжает Сэмми. Он только что провел месяц в Ситжесе, счастливчик, якобы в поисках своих каталонских предков. Так что я должен купить еду и напитки, проветрить дом и вообще подготовиться к прибытию Его Величества.
Из дома вышла Клер и поспешила навстречу приехавшим, за ней на почтительном расстоянии следовала Клотильда — она вела хозяйство Энтуислов, когда они приезжали, и жила со своим веснушчатым супругом Эмилем во флигеле метрах в ста от большого дома, а также приглядывала за всем, когда они были в отъезде. Клер тоже сразу кинулась к Тимоти.
— Тимоти, mon cher! Quelle surprise totalement heureuse![195] — Они обнялись, a потом, словно одного объятья было мало, обнялись еще раз. — Ты останешься на ланч?
Тимоти улыбнулся, кивнул и повернулся к Клотильде.
— Ah, la plus belle Clothilde. Sois tranquille mon pauvre coer![196]
И Клотильда, пожилая дама с и без того румяными щеками, совсем зарделась.
Марсель успел вынуть из «рено» и контейнер-холодильник, и багаж Стэна, сложил его аккуратно в кучу. Теперь он высился подле всего этого, вскинув руки и сложив пальцы словно для благословения.
Все это время Стэн стоял, покачиваясь и истекая потом. Тимоти вдруг вспомнил о правилах вежливости.
— Мадам, позвольте мне представить вам вашего гостя, профессора Стэна Копса.
Стэн, который к тому моменту буквально и шага не мог сделать, застыл на месте, но нудно произнес слова — не иначе как долго репетировал и надеялся произнести с легкостью.
— Enchanté, Madam, de faire connaissance[197].
— A это наш старинный друг Бэзил Мадж, он, возможно, вам известен как трижды победитель «Тройной короны», великолепный жокей, друг многих царственных особ и так далее. Бэзил, mon vieux[198].
— Весьма польщен, — вяло откликнулся Стэн.
— Эй-эге-гей, Стэн!
— А это — моя старинная подруга Клотильда.
Клотильда неуклюже сделала книксен.
— Enchanté, je vous assure[199], — деревянным голосом сказал Стэн, обливаясь потом.
И тут произошло одновременно вот что. Во-первых, из-за изгороди появился Сирил весь в белом и в белой соломенной шляпе, следом за очень юной загорелой особой в бикини. Он погладил, а затем и пошлепал ее соблазнительный зад.
