Здравствуй, поле! - Николай Николаевич Новосёлов

Васька же отстоял тот образ жизни, который был обдуман им и его спутницей еще задолго до каникул.

Только один раз он был нарушен неожиданно и грубо.

Как-то в полночь Симон разбудил племянника, привел в горницу и с таинственным видом показал на ящик. На экране светилось:

«Употреби, что желаешь, но в меру».

И без того сердитый за прерванный сон, Васька скривился, как от зубной боли. Покрутил пальцем у лба.

— Понимаешь, она не того…

— Сам ты дурак, Васька, — убежденно прошептал дядя. — Я ее знаю лучше тебя. Зря она не скажет, помяни мое слово. Здесь какой-то смысл. Обязательно какой-то смысл…

Подумав, племянник с тяжелым вздохом согласился:

— Пожалуй…

Став жертвой собственной затеи (дядя не таков, чтобы в одиночестве последовать совету машины), он смирился. С отвращением пил содержимое глиняного кувшина и жалел о потерянном дне, который должен был наступить еще не скоро. Но уже злорадствовал, твердо решив, что дядя больше никогда не прочтет «Употреби…»

Тетка Настасья покорно накрыла стол и только дивилась ночному происшествию.

В горнице с отверткой в руках Галя с ожесточением терзала внутренности коварного ящика. Тетке Насте объяснила коротко и сердито:

— Сглазили!

…С рассветом зашел старший конюх и объявил, что у Симона начинается очередной отпуск, так как на его место уже заступил провинившийся шофер, родич Ванька Шумов.

Дядя, торжествуя, посмотрел на племянника и сказал начальству:

— Мирон, ты бы мог об этом не говорить. Мирон, об этом я знал.

Так власть в доме перешла Ваське, а может быть, его хитрой девке. Ни Симону, ни тетке Насте эта власть не была в тягость. Только в какой-то праздник дядя взбунтовался: машина племянника не хотела учитывать этого обстоятельства. Но пришел старший конюх и пригласил всех к себе в гости, а Васька объяснил, что такие приглашения машина одобряет.

За столом Симон говорил начальнику:

— Мирон, если на твое место поставить Ваську, из него получится паршивый работник. Ему не отличить оглобли от дышла. Но он не пойдет на твое место, потому что у него есть свое дело… И если он со своей зазнобой целыми днями торчит на столбах, значит, будет своим человеком за столом и не скажет, что от нас за версту несет конским потом.

— Не скажет, — подтвердил Мирон.

38

Дядя Егор был зван в новый дом Шмелевых по случаю приезда ученого друга Матвея, Василия Богаткина. Не держал старик в памяти невеселую историю с постройкой дома. Да и достаток в дом шел теперь не случайный: от Матвея. На новый костюм нацепил ордена, побывал в парикмахерской и был принят не менее почетно, чем вдовий сын Васька.

Впрочем, о том, как принят был Васька, следует сказать особо, поскольку и здесь не обошлось без проявления оригинального богаткинского характера.

Матвей опрометчиво поручил делать приглашения дяде Симону. Конюх посвятил этому делу день, вечер и, разумеется, не отказывался от угощения тех, кому он оказывал честь. Поэтому число приглашенных угрожающе росло. Но и это не было бы так огорчительно, если бы сильно подвыпившему Симону не взбрело в голову объявить, что Васька женится. Скорее всего он первый поверил своей выдумке.

Таким образом, половина гостей пришла на свадьбу и, конечно, с подарками. Эти подарки по обычаю раскладывали в передней комнате на кровати, дабы не только молодые, но и приглашенные могли их оценить по достоинству. Вторая половина гостей была сконфужена. Кто-то тайком побежал в магазин, кто-то успокоил себя тем, что в известный момент свадебной церемонии щедро швырнет на пол деньги (а жених с невестой их подметут).

Только хозяин да студенты, которые пришли в числе последних, ничего не подозревали.

Васька еще с порога увидел много людей, обратил внимание на то, что разговор с их появлением тотчас прекратился и польщенно сказал Гале:

— Наш Матвей явно переборщил. Не много ли чести?

Гости молча и почтительно расступились. В передней комнате студентов ждал важный родич — Петр Прохорович.

— Вася и Галя, — с чувством сказал он, — поздравляю вас от имени…

— Не стоит, Петр Прохорович! — запротестовал Васька. — Ни от имени, ни по поручению. Честное слово, неудобно!

— Сбил меня, негодник! — с веселой досадой воскликнул председатель. — В общем, с законным браком вас!

Васька потрогал очки.

— Нас? С законным? — Озадаченно помолчал. Потом спросил шепотом: — Дядя Симон сказал?

— А… что?

Симон стоял рядом. Был он серьезен и торжествен нисколько не меньше других, но под суровым взглядом племянника несколько сник.

— Дядя Симон! Выйдем, поговорим.

— Вот и я о том же, Вася, хотел тебе…

— Да пошевеливайся! Дело срочное, — грубо подтолкнул студент родного дядю. Остальным озабоченно объявил: — Извините, неотложное дело.

В сенях Васька схватил старшего Богаткина за грудки и основательно тряхнул его.

— Милый дядя, шутки бывают разные, а за эту тебя полагается отходить этой… супонью.

— Чересседельником, — поправил Симон.

— Допустим. Сейчас ты пойдешь и объявишь всем, что свихнулся от пьянства, и никакой свадьбы не будет.

Дядя покачал головой.

— В том-то и штука, Васька, что свадьба будет. Ты — Богаткин и весь в меня. А у нас завсегда так. Об этом я еще вчера подумал…

— Ты пойдешь и скажешь!

— Ты подумай своей головой, Васька, — убеждал Симон. — Жениться ты все равно будешь. Об этом и девка твоя говорит. Значит, тебе уже все равно, а нам не все равно: я полсотни отдал за рубахи тебе в подарок. Такие рубахи я сам не носил. Прохорыч отвалил сотню за самый лучший фотоаппарат. Феня-повариха пожаловала четвертную за одеяло. Мирон к зиме заколет свинью и пошлет тебе. А другие?.. Вот какое дело, Вася, — заключил конюх.

— Ты… старый хулиган!

Рядом не то всхлипнула, не то рассмеялась Галя. Симон испуганно втянул голову в плечи, торопливо зашептал:

— Если тебе, Вася, все это не по душе, то такое больше не повторится. Это я тебе говорю!

И тут перед ним оказалась Галя.

— Дядя Симон, немедленно разыщи Матвея! Может, он меня возьмет?

Конюх просиял.

— Матвейка? Возьмет! И думать нечего!

— Черт вас подери! — с сердцем сказал Васька.

Он схватил за руку невесту и потянул ее в дом.

И опять они прошли мимо молчаливых и теперь несколько озадаченных гостей, остановились перед председателем.

— Петр Прохорович, — обратился к нему Васька, — ты хотел нам что-то сказать?

Так началась эта на редкость веселая и многолюдная свадьба в новом доме Матвея.

…Нехорошо хозяину уединяться во время веселья. Загрустил? Позавидовал счастью друга? Гости обязательно заметят и осудят. Кому, как не Матвею, неотлучно