Каменные колокола - Владимир Арутюнович Арутюнян

Багратян смотрит на меня, точно громом пораженный.

Я опускаю глаза. Ох как хочу, чтобы все камни, вся земля от взрыва посыпались на мою голову и скрыли меня под собой! Где-то недалеко все еще звучит «ура!» Арамяна. Сона стоит передо мной, лицо залито краской. И вдруг — вот так везение! — к отцу Сона подходит парень в каске:

— Вас товарищ Варданян спрашивает. Просит поскорее.

Багратян, набрав в легкие воздух, шумно выдыхает его и быстро отходит; в его глазах извечная родительская ревность.

— Что теперь будет? — шепотом спрашивает Сона, и в голосе ее я слышу слезы.

— Не знаю.

Но одно я знаю хорошо: что бы ни случилось, я не вправе оставить Сона одну. Она бесконечно моя. Я люблю ее и могу сказать об этом всем-всем...

— Не бойся. Должен же он узнать когда-нибудь. Теперь нам надо подумать о том, как сказать маме.

— Мама знает, — беспечно говорит Сона.

— То есть как это знает? Давно?

— С того дня, как ты пришел к нам домой. Помнишь, звонил из автомата и я вышла тебя встречать?

Голова моя идет кругом. Господи, что за женщина! Будь у меня сестра, моя мать ее жениха и на порог бы не пустила, мимо дома пройти бы не дала, пока сватов не пришлет.

Звенят бурильные молотки. В первом забое начинается проходка. Вот она — заря большого туннелестроения, которой отныне не будет конца. К нам направляются Багратян с Арамяном. Оба взволнованно говорят, подкрепляя слова жестами. Непохоже, чтобы разговор шел о стройке. Останавливаются на небольшом расстоянии от нас. Я улавливаю слова Арамяна:

— Сам же его из Севана вытащил, поручил жене и дочке: сделайте, мол, из него человека. Никудышный пловец, но жених видный. Твои слова? Ну так покамест поженим их, а плавать уже после выучится.

Мы с Сона, счастливые, тайком жмем друг другу руки. Багратян молча глядит на Арамяна, потом, резко повернувшись, идет к нам.

Арамян следует за ним и весело кивает мне.

— Садитесь в машину, — мрачно говорит отец Сона.

Мы с Сона, понурив головы, идем к машине, и я тихонько шепчу ей на ухо:

— Ур-ра первому взрыву!

— Тсс... Услышит, — стискивает она мою руку.

Открываю перед ней переднюю дверцу:

— Садись с папой.

— Нет, я с тобой сяду.

Усаживаемся на заднем сиденье.

— Хочешь, открою тебе секрет? Никому не скажешь?

— Нет.

— Ну так слушай. После твоего отъезда мама сказала папе: «Парень чистое золото. Будет жить неизвестно где, обманут, уведут у дочки. Такого она больше не встретит. Да и любят друг друга они. Пусть поживет у нас. А люди пусть подумают, что комнату ему сдала».

Отец Сона, недолго поговорив с Арамяном, идет к машине. Мы торопливо отскакиваем друг от друга и забиваемся по углам.

Дома у нас и в округе пошли разговоры о моей женитьбе:

— Бедный парень, сам-то ведь еще ребенок...

В ответ на это отец торжественно напоминал слова древних:

— Только в двух случаях человек наверняка выигрывает: когда рано встает и когда рано женится.

Находились умники, которые давали моей матери такой совет:

— Пусть девушка живет в доме своего отца, закончит институт, потом ее с дипломом в руках приведете в дом.

На это мать отвечала:

— Пусть моя невестка родит много детей, нам ее диплом не нужен.

Все вопросы разрешились сами собой, но моя мама никак не соглашалась, чтобы после женитьбы мы с Сона жили у Багратянов.

— Не для того я сына растила, чтобы к теще в дом отдавать.

Отец иначе подходил к вопросу. Он долго прикидывал, что и как, потом позвал мать:

— Иди к столу, сядь напротив меня.

Где бы, при ком ни повысила мать голоса, но при отце она была послушной, точно сноха в доме. Молча пришла, села.

— До сих пор сын где жил?

— Ну и что? — Догадываясь о намерении отца, мать решила броситься в наступление. — Сатик ребенка моего схватила, увезла, чтобы в дочку свою влюбить.

Отец стукнул ладонью по столу. Это означало — ответь на мой вопрос кратко.

— Невесткой довольна?

— Другой такой не сыскать.

— Багратян какой человек?

— Слов нет, хороший человек.

— Ну, а сватья твоя, Сатеник? Не жалуемся, нет?

— Светлая душа.

— Выходит, Багратян хорош, жена хороша, дочь хороша. Почему бы не жить им всем вместе? Сатик будет готовить, дети будут учиться! Ну, что скажешь?

Тикин Сатеник радовалась тому, что не только единственную дочку удержала в доме, но и зятя в дом взяла.

Я уже был зятем, и счастье мое было полным: рассвет встречал я в глазах Сона, и в ее глазах загоралась вечерняя заря.

В первых числах июля у нас закончилась сессия, и мы стали готовиться к поездке к моим родителям.

— А если бы и мне захотелось поехать с вами, вы бы мне позволили? — как-то спросила тикин Сатеник.

Мы с Сона одновременно кинулись ей на шею:

— Конечно. Мы были бы рады хоть какое-то время пожить под одной крышей с двумя папами и мамами.

Как и обещали, мы поехали в село сразу же после последнего экзамена. Арменак Багратян не доверил свое «семейство» случайному водителю. Привез нас в село сам.

Издали был виден наш новый дом. Исполком обещал разрешить сельхозстройтресту в первую очередь завершить дома животноводов. Мой отец с гордостью рассказывал, что дом наш построен «в высоком темпе». Уже зазеленели в саду деревья. В огороде краснели помидоры. Моя добрая мама не забыла также посадить для невестки цветы. Отец одну из комнат первого этажа превратил в гараж и со стороны улицы поставил ворота. Арменак Багратян с удовольствием въехал в эти ворота, бережно запер их, положил ключ в карман и шутя сказал отцу:

— Очень ты загордился: мол, у сына твоего в Ереване хороший дом. Видишь, не хуже дом у моей дочки в селе.

На третий день Сона попросила показать ей наш старый дом:

— Хочу посмотреть, где ты родился, вырос.

Я сказал, что от старой деревни остались одни развалины. Но она упрямо твердила свое:

— Тогда я пойду с мамой.

Мне пришлось уступить.

Был вечер. Радостно беседуя, мы прошли знакомую площадку и по каменистой тропе стали подниматься в гору. Покинутые дома спина к спине все еще поддерживали друг друга. Во мне пробуждались