Суп без фрикаделек - Татьяна Леонтьева
Меня это в общем не очень устраивало, но выбирать не приходилось.
После крыши мы дождались развода мостов, заняв заранее место на набережной. Я впервые всё это видела своими глазами. Странное чувство у меня было, когда я держалась за парапет и перегибалась, пытаясь рассмотреть происходящее. Я совершенно чётко вдруг ощутила, как далеко от любящей мамы и от заботливой сестры. Как далеко я от школы, от универа и от всех наставников. Мне захотелось остаться тут, на набережной, как бы там ни было, и делать всё что захочу. Даже если не поступлю, я буду ездить сюда каждый год, маниакально добиваясь права жить в этом городе. Интересно, а Андрюша поступит?
Андрюша мне в этот вечер улыбался как-то иначе. А может, мне только показалось.
Чувство вседозволенности охватило меня, чувство бесконтрольности и авантюризма. Я не знала, куда приложить свою энергию.
– Андрюша, дай мне сигарету.
– Ты же не куришь, – удивился он.
– Сейчас закурю.
Я старательно затянулась, но не закашлялась, как рассказывают иные, а опустила локти на парапет и стала смотреть в воду. Мне казалось, что я и сама несколько разжижена и сейчас просто стеку в мутноватую Неву.
– Ты в порядке? – спросил Андрюша.
– Я в порядке, – ответила я.
И он накинул мне на плечи свою куртку.
Когда стало уже совсем зябко, ребята довели меня до дома. Мы выпили всё вино, которое у нас оставалось, и порядком утомились. На часах было что-то около пяти. Перед персональным подъездом я вдруг заартачилась.
– Не пойду, – твердила я. – Там все спят. Подожду, когда станет не так рано.
– Ну и что, ты собираешься тут сидеть и мёрзнуть? – злились ребята.
– Да, буду сидеть. Не хочу, чтобы на меня там вся компания гавкала.
– Ну и черт с тобой, – обессилено сказал Андрюша. – Сиди. Но если что, пеняй на себя. Мы тебя проводили.
«Ну и сам ты иди к чёрту», – подумала я и села на крылечко. Засекла время и приготовилась ждать. Но постепенно голова клонилась, искала опоры… и наконец я привалилась к стене и заснула как убитая.
Проснулась я около восьми часов, совсем закоченев. Вскочила, дрожа от холода, позвонила в дверь и проскользнула мимо сонной Алёны под газовую колонку. И проспала до обеда.
Придя в себя, я решила позвонить Филатову. Клочок бумаги с его номером был в сумке. Я потянулась за сумкой, куда обычно её ставила – справа от диванчика, под колонкой. Рука застыла в воздухе. Сумки там не оказалось. Я как-то сразу поняла, что её нет ни в коридоре, ни в комнатах, ни в персональном подъезде. Я поняла, что, рванув от холода, просто оставила сумку на крылечке. И на крылечке её тоже уже давно и след простыл.
– Девочки… – проговорила я. – Кажется, я потеряла сумку.
Алёна с Саней уставились на меня как на безумную. Мама абитуриентки схватилась за сердце.
Что было в сумке. Расчёска, зеркальце, записная книжка. Карандаш и стирательная резинка. Кошелёк. Но денег немного, рублей двести, ерунда. Деньги я хранила дома.
Но в сумке был паспорт! Паспорт гражданина РФ! А мне через неделю надо было уезжать! А никакого билета не было и в помине. И даже если бы он был, кто бы меня пустил в поезд без паспорта?
Я схватилась за голову.
Нет, не так уж было страшно застрять в Питере до тех пор, пока мне не выдадут временную справку или что-то вроде этого. Страшнее всего было позвонить маме и сказать: «Мама. Я потеряла паспорт». Или так: «Мама, я напилась и потеряла паспорт». Или: «Мама, я накурилась сигарет, напилась, заснула у подъезда и потеряла паспорт. А перед этим мы ходили по крышам». Крыши маму добьют, безо всякого сомнения.
Девочки кудахтали возле меня и советовали написать объявление. Или сходить в милицию. Я написала пачку объявлений (Прошу вернуть за вознаграждение…), расклеила на Марата и пошла к милиционерам. Ближайший пункт я отыскала в метро. В милиции мне сказали, что сегодня уже поздно и лучше приходить в понедельник. Записали мне адрес нужного отделения.
Я вернулась домой и в отчаянии приросла к дивану. И провела остаток дня в таких размышлениях: звонить маме или не звонить? звонить или не звонить? может, паспорт отыщется? зачем раньше времени волновать? Конечно, паспорт отыщется, его принесут за вознаграждение. Не растворился же он в воздухе. И мама ни о чём не узнает.
Девчонки ушли гулять, я одна сидела в темноте и тишине и думала о том, какая я неблагодарная дочь. В первый год, когда я поехала в Питер, у меня выцыганили на Апрашке двадцать тысяч рублей, немалые деньги даже по нынешним временам. Когда поехала второй раз, я потеряла паспорт. Скорее всего, после всего этого мама скажет: «Рановато тебе, Танечка, жить самостоятельной жизнью. Головы-то на плечах пока нет. Горе ты моё луковое». И оставит меня в Томске под присмотром.
Тишину взорвал телефонный звонок. Неужели мама?
Но это оказался Филатов.
– А мне тут квартирка перепала. Приходи в гости.
– А я сумку потеряла. С паспортом.
Андрюша присвистнул.
Потом объяснил, как дойти до переулка Джамбула.
Я спустилась и стала на ощупь запирать персональный подъезд. В арке было уже достаточно темно. И вот тут-то появились эти люди.
Они словно из-под земли выросли. Вот их не было – и вот уже меня окружила толпа. Человек двадцать. Это были… дети. Дети и подростки. Все разного роста и возраста. Одеты ужасно: кто-то грязно, у кого-то пальтецо с чужого плеча. У многих на глаза надвинута кепка. Ребята распространяли вокруг себя устойчивый запах клея «Момент».
Вперёд выступил главарь всей этой шатии-братии и спросил с вызовом:
– Это вы, значит, потеряли паспорт?
Несколько минут я смотрела на этого человека и не могла сказать, кто это – мальчик или девочка. Я глядела на коротко стриженные вихры и думала: «Мальчик». Прислушивалась к звеневшему голоску и думала: «Девочка». По лицу я не могла определить ни пол, ни возраст существа.
– Ребята, – взмолилась я, прижимая руки к груди, – если вы знаете, кто взял сумку, попросите его… мне ничего не надо… только паспорт… за вознаграждение… я в другом городе живу… я билет не могу купить…
Ещё чуть-чуть, и я
