Год без тебя - Нина де Пасс
– О, Рэн, спасибо за предложение, но я не могу просить тебя о таком.
– Решено, – заявляет она. – Мне твое все равно больше нравится. И не спорь.
Я подвешиваю ее платье на перекладину лестницы моей кровати и благодарно улыбаюсь – но улыбка выходит неубедительной.
Она в явном замешательстве.
– Что не так? Оно тебе не нравится?
– Дело не в этом, – отвечаю я. – В прошлый раз, когда я ходила на вечеринку, на мне было зеленое платье с длинными рукавами и, ну… – Длинные нити с зелеными пайетками, свисавшие с меня, царапали мне кожу, пока я дергалась, пытаясь выбраться из той ловушки. А еще были те, что слетели с нитей, рассыпались по всему полу и приборной панели и мерцали, как жуткие огоньки, когда свет фонарей спасательных служб затопил машину.
Рэн кладет руку мне на плечо.
– Сегодня – совсем другой случай, Кара.
Я делаю глубокий вдох.
– Не знаю, смогу ли…
– Ты решила, что сделаешь с прической? – спрашивает она, стараясь отвлечь меня от этих мыслей.
– С прической?.. – запинаясь, спрашиваю я. Как я могу обсуждать прически? Как прическа может быть моим главным поводом для волнений?
– А ты не думала о том, чтобы… – Рэн пальцами изображает, как отрезает кончики волос.
– Ну, если только ты не обладаешь секретным талантом парикмахера, то вряд ли тут есть какие-то варианты.
– Я – нет, – отвечает она и кривится. – Но я знаю кое-кого, кто, вероятно, сможет тебе помочь. Правда, тебе это не понравится.
Ханна – с блестящими, идеально выпрямленными волосами – стоит позади кресла, в котором я сижу, с ножницами наготове.
– Сомневаюсь, что нам хватит времени, чтобы их покрасить, а жаль, потому что твой природный русый тон ужасно унылый. – У меня стойкое чувство, что она очень довольна собой – или довольна тем, что мне пришлось в чем-то на нее положиться.
– Подравняем кончики, и хватит, – говорю я, не сводя глаз с ножниц в зеркале. По словам Рэн, Ханна – местный специалист по наведению красоты. Она готова исполнять любые прихоти: восковая эпиляция, стрижки, коррекция бровей, маникюр, пирсинг – все, что захочешь. Пару лет назад случился инцидент с челкой, в котором были замешаны две девочки, но поднимать эту тему строго запрещено. Меня не впечатляют заверения Рэн о том, что лучше Ханны никто не справится и что та не захочет рисковать репутацией, а потому ничего не испортит, – я доверяю ей не больше, чем первому встречному.
Она приступает к стрижке; сухие пожелтевшие кончики волос клочками падают на полотенце, подложенное под мой стул.
– Ну, Кара, с кем сегодня идешь на бал?
– Мы с Рэн идем вместе.
Ее реакция бесценна. Глаза у нее распахиваются, и она теряет дар речи.
– Как… типа как…
Интересно, думаю я, можно ли помучить ее подольше, но затем понимаю, что вряд ли это как-то поможет Рэн.
– Как подруги, да.
Ханна поджимает губы.
– А с парнем ты не хотела пойти? – Я не отвечаю ей, и она продолжает: – Ой, тебя же не пригласили. Ой, бедная. Сочувствую. – В ее тоне нет и намека на сочувствие.
– Я сама так решила, – сообщаю я и бросаю на нее в зеркале испепеляющий взгляд.
Ее глаза вспыхивают.
– Как можно решить отправиться на бал без кавалера?
Я ненадолго задумываюсь, как бы ей ответить, и говорю:
– После всего, что было со мной в этом году, мне не хотелось ничего усложнять.
Выражение ее лица меняется.
– Ага… Я слышала о том, что с тобой случилось.
Это удивляет меня. Если бы она знала про мою аварию, то явно взяла бы это знание себе на вооружение. Прежде чем я успеваю спросить, откуда она об этом узнала, в комнату входит Джой, и на мгновение смягчившиеся черты Ханны снова ожесточаются. Джой вытаскивает из-под подушки бутылку водки, отхлебывает и передает ее Ханне. Я снова перевожу взгляд на ножницы.
А затем, увидев прическу Рэн, Джой, ко всеобщему удивлению, просит уложить ее волосы каким-нибудь похожим образом. Пусть мы и понимаем, что свою роль в появлении этой просьбы, видимо, сыграл алкоголь, я отмечаю изумление, расцветающее на лице Рэн, и ее довольный вид. Когда они уходят искать еще одно зеркало, я вдруг осознаю, что Рэн переживает насчет вечера даже больше, чем я. Скорее всего, ей за эти годы ни разу не приходилось пускаться в нечто подобное без Фреда под рукой.
В отсутствие Рэн и Джой в комнате воцаряется многозначительная тишина. Первой ее нарушает Ханна:
– Я заметила твой шрам, когда ты переодевалась перед физрой.
Я киваю, но демонстрировать его ей не спешу.
Она кивком указывает на ножницы, и вид у нее внезапно становится беззащитный.
– У меня тоже есть.
Я разворачиваюсь к ней лицом и понимаю, что хмурюсь.
– Шрам?
Ханна кивает и задирает юбку – через все левое бедро проходит участок сморщенной неровной кожи.
– Пожар в доме, – объясняет она, торопливо прикрывая шрам юбкой. – Если кому-нибудь расскажешь…
– Я твой секрет не выдам.
Ханна пригвождает меня взглядом, а затем снова принимается за мои волосы. Шум фена означает, что мы можем не продолжать эту тему. Как раз когда она заканчивает, в комнату входит немного раскрасневшаяся Рэн – без Джой.
– Идем наряжаться? – спрашивает она, так и не отпуская дверь, которую открыла.
– Рэн, – говорит Ханна – в ее голосе снова звучит злорадство, – насколько я понимаю, вы идете вместе?
– А, да, ты разве не знала? – с приторной улыбочкой отвечает Рэн. – А как насчет тебя, Ханна? Кому оказана честь сопровождать тебя сегодня вечером?
– О, я иду с Дрю, – гордо заявляет она. – Он упрашивал меня весь семестр, и я в конце концов уступила. Если честно, отказать было трудно – он же явно самый симпатичный парень в Хоуп.
Мы с Рэн переглядываемся. Я догадываюсь, о чем она думает: сейчас – идеальный момент для того, чтобы поведать, как всю эту неделю мы развлекались, наблюдая за Дрю, который подкатил к двум другим девушкам, дважды получил от ворот поворот и только потом пригласил Ханну. Но, пусть у нее и вредный нрав, она только что открыла мне важный секрет. Причин, почему она решила показать мне свой шрам, мог быть миллион: может, хотела, чтобы мне стало спокойнее, может, чтобы сообщить, что и сама пережила нечто страшное, дать мне понять, что я не одна. С тем же успехом это могло быть
