Горькая истина - Шанора Уильямс

Вот этим я и занята. Пытаюсь выплыть.

И барахтаюсь я еще со студенческих лет. На последнем курсе стало ясно, что у меня с отцом больше общего, чем я думала. Он был расчетлив и терпеть не мог ошибаться. А еще папа никому не позволял садиться себе на шею и меня воспитывал в том же духе. Вот почему отец держал на службе такого человека, как Боаз. Тот был не просто телохранителем. Охраной и защитой его обязанности не ограничивались, и он улаживал трудные ситуации, в которые, бывало, попадал не только Уинтон Харт, но и я.

Я росла толстухой. Любила поесть. Обожала сладости. Одно время ходила к психотерапевту, и тот сказал, что пища у меня ассоциируется с чувством счастья. Что правда, то правда. Когда мне было двенадцать, папа взял отпуск на целую неделю, чтобы провести его со мной, и это одно из моих самых приятных воспоминаний. Я месяцами жаловалась, что папа совсем не уделяет мне внимания, и он отложил некоторые дела ради меня.

И как же мы баловали себя вкусненьким всю неделю! Папа повез меня на Кейп-Код, где мы загорали на пляже и каждый день завтракали и обедали в новом ресторане. Потом шли в пекарню или в кафе-мороженое, и папа разрешал мне выбирать все, чего душа пожелает. Я хватала брауни, печенье, пирожные, прочие сласти и набивала ими рот в номере отеля за просмотром любимого сериала «Дела семейные». Для меня это была чистая радость. Но тогда я не понимала, что любимое удовольствие может разрушить мою жизнь. А между тем я прибавляла в весе. Меня разнесло не на шутку. Я осознала, какую важную роль играют лишние килограммы, когда в старших классах не прошла отбор в команду чирлидеров.

Одноклассники постоянно издевались надо мной из-за того, что я толстая. Поступив в колледж, я надеялась, что уж там-то никому не будет дела до чужой фигуры. И напрасно.

Со мной училась девушка по имени Мишель Доусон. В нашем студенческом городке она была чирлидершей и даже обзавелась собственной командой: еще три девчонки ходили за ней по пятам, будто брошенные щенки. Мишель каждый раз громко хрюкала мне вслед и с хохотом забрасывала меня картошкой фри, когда я сидела в библиотеке. Из-за этих выходок я не просто расстраивалась – буквально психовала. Дафна часто советовала не обращать внимания на такие глупости, но я все воспринимала близко к сердцу. Особенно обидно было в тот раз на вечеринке, когда, стоило наклониться, у меня лопнул шов на брюках. Одна чирлидерша это сфотографировала, а Мишель разместила фото на студенческом форуме. Опозоренная и уничтоженная, я испытывала жгучую ненависть к себе. Помню, я набрала номер папы и потом рыдала в трубку, умоляя, чтобы он прилетел за мной. Нестерпимо хотелось провести выходные дома, в Техасе. Тогда-то к нам и заглянул Боаз.

Меня всегда пугал этот человек. Я не знала, что именно меня настораживало, может, просто вид у него был такой, что смотреть страшно. В общем, я кисла на диване в гостиной, и тут мимо прошагал Боаз, явно направляясь в кабинет к моему отцу. И пока они там беседовали, меня осенило. Ведь Боаз работает на нашу семью! Папа дает ему такие поручения, о которых лучше не говорить вслух. Наши проблемы, в особенности мамины, никогда бы не разрешились без участия Боаза. Так что в тот день я подстерегла его на улице и спросила, не займется ли он Мишель. Мне было плевать, как он будет с ней разбираться, я лишь хотела, чтобы Боаз преподал ей урок, после которого у нее пропадет охота меня доставать.

Он много вопросов не задавал, уточнил только полное имя Мишель.

В следующую среду я и не подозревала, что больше не придется слышать мерзкое хрюканье и вытаскивать картошку фри из волос, пока в общежитскую комнату не ворвалась Дафна с криком:

– Знаешь про Мишель?

Сердце замерло, потому что в глубине души именно этого я и ждала. Значит, с чирлидершей случилось что-то плохое, и наверняка это дело рук Боаза.

– Ты о чем? Что с ней стряслось?

– Ее сбила машина! – выпалила Дафна. – Кто-то наехал прямо на нее.

У меня перехватило дыхание. А когда Дафна ушла в душ, я не смогла сдержать мимолетной улыбки.

Все обошлось, Мишель выжила. Если верить «Инстаграму», она и сейчас «дышит и живет полноценной жизнью», правда из-за многочисленных травм ей пришлось ампутировать ногу. Полиция так и не нашла водителя, который ее сбил, и, хотя при этом известии я с облегчением улыбнулась, меня все же одолевала тревога: вдруг кто-нибудь узнает, что это я желала ей зла? Поэтому с тех пор я старалась избегать Боаза.

Хотела бы я сказать, что задиристая стерва Мишель Доусон больше мне хлопот не доставляла, но, увы, это не так. Я договорилась, чтобы меня от нее избавили, однако последнее слово все равно осталось за ней. И это для меня большая новость.

Но скоро я исправлю свое упущение.

61

ДОМИНИК

Сжимая руль внедорожника, Доминик не сводит глаз с темного дома впереди. Что-то тут нечисто. Свет внутри не горит. Когда Доминик уезжал отсюда чуть больше часа назад, электричество работало. Вдобавок пикап Боаза куда-то подевался. Нет, интуиция подсказывает Доминику: что-то пошло не по плану.

Деревья загораживают коттедж, их ветки царапают крышу, будто когти. Пульс стучит у Доминика в ушах, когда он лезет в бардачок и достает черно-серебристый пистолет. Джолин сказала, что поедет сюда. Доминик не знает, в пути она или еще не выехала, но нельзя допустить, чтобы Боаз и Шавонн попались ей тут на глаза.

Доминик выходит из машины, припаркованной рядом с кустами к западу от коттеджа, и старается закрыть за собой дверцу как можно тише. Он крадется мимо буйно разросшегося терновника. Доминик помнит этот куст еще небольшим, мальчишкой он свалился туда с дерева и потом долго ходил весь исцарапанный. Тогда мать еще была нормальной женщиной и поспешила ему на помощь с антисептической мазью, пластырями и сладким чаем.

Доминик шагает по дорожке вдоль дома. Через главную дверь входить не стоит. Если Боаз подстроил ему ловушку, пусть не надеется застать его врасплох. И зачем только он доверил Боазу это дело? С самого начала, когда наемник приехал забирать Бринн, Доминика одолевало дурное предчувствие, но, доведенный до отчаяния, он готов