Бледные - Гектор Шульц

– Нет прохода, – хрипло пробасил он. Славик нахмурился и попытался обойти охранника, но тут же получил легкий тычок в грудь, от которого отлетел на пару метров. – Детей не пускаем.

– Это я ребенок? – возмутился Славик. – Я школу следующим летом закончу.

– Документ покажи, – равнодушно обронил бородач. Розанов покраснел от гнева и упрямо помотал головой. – Нет документа? Домой иди.

– Да как же… Музыку послушать! – пискнул Славик, не оставляя попыток проскользнуть мимо охранника. Я молча стоял позади и наблюдал, как тычки бородача становятся все ощутимее и ощутимее, а в голосе Розанова прорезаются визгливые нотки. – Права не имеете. Я человек и волен идти куда хочу!

– Значит пшел нахуй! – рыкнул охранник, отвешивая Славику оплеуху. Губы моего друга побледнели и затряслись от обиды, а в глазах заблестели слезы. Правда упрямство никуда не делось.

– Почему вы их тогда пропускаете? – попытался он воззвать к логике. Но бородачу на логику было похуй. Он ехидно улыбнулся, ощерив редкие зубки и в глазах полыхнул огонь.

– Нахуй иди, родной. Не гневи, а?

– Слав, пошли, не надо, – пробормотал я, пытаясь утащить Славика за руку. Тот взбрыкнул и, задрав подбородок, с вызовом посмотрел на охранника. Правда добился этим только того, что бородач рассмеялся.

– Здравствуй, Марат.

Повернувшись, я увидел, как к нам подходит миловидная высокая девушка в черном викторианском платье. Она холодно посмотрела на смутившегося охранника, затем перевела взгляд на пунцового от гнева Славика и вопросительно изогнула бровь.

– Мы на концерт пришли. Музыку послушать, – словно оправдываясь, воскликнул Розанов. – А этот… не пускает.

– Буянит тут, – высказал свою точку зрения бородатый Марат. – Не бери в голову, Ольга. Ща выкинем. Дебошир, блядь.

– А на вид вполне цивильные ребята, – задумчиво обронила девушка. – Пусти. Под мою ответственность. Не похожи они на дебоширов.

– Ладно, – охранник сдался как-то слишком легко, что заставило Славика открыть от удивления рот. Он довольно улыбнулся, посмотрев на Марата снизу вверх и с благодарностью кивнул своей спасительнице.

– Не стоит благодарности, – слабо улыбнулась она.

– И все же спасибо, – тихо ответил я, входя за ней в клуб. – Слава бы не угомонился, пока по морде бы не получил.

– Вы новенькие? – спросила девушка. – Я вас раньше не видела в нашем обществе.

– Можно сказать и так, – вклинился в разговор Славик. – Простите. Тот грубиян на входе заставил меня позабыть о манерах. Вячеслав.

– Ярослав, – представился я, поправляя горло водолазки.

– Ольга, как вы уже слышали. Но предпочитаю не пользоваться мирским именем. Зовите меня Лаки.

– Лакрима? Слеза? – спросил Славик. Девушка удивленно на него посмотрела и, тихонько рассмеявшись, кивнула.

– Верно. Слеза. Забавно, что обычно упоминают удачу, а не слезу.

– Готам ближе латынь, чем английский, – пожал плечами Славик и, смутившись, добавил. – Я в Kerrang читал.

– Тяга к знаниям похвальна, – кивнула Лаки. – Располагайтесь. Концерт скоро начнется. Приятного вам вечера.

– И вам, – кивнул Славик, после чего задумчиво посмотрел вслед уходящей девушке. – Она… красивая.

– Не твоего поля ягода, Розанов. Определенно не твоего, – вздохнул я. – Пошли к сцене?

– Нет. Надо у пульта место занять. Там звук лучше.

Я не сказал Славику, но это был первый концерт в моей жизни. Все выступление Silver Queen я простоял молча с открытым ртом, наслаждаясь энергетикой, бьющей со сцены, и вибрацией, отдающейся в груди. В клубе было жарко, пахло потом, алкоголем и духами. Голова кружилась с непривычки, а сердце скакало в груди, как сумасшедшее, но я впитывал каждую песню, каждый звук не только ушами, но и кожей.

Розанов же, как обычно, подошел к концерту очень прагматично. Все выступление он морщился, кривил губы и что-то бормотал себе под нос. Да, я тоже слышал, что многие музыканты сбивались с ритма, а вокалист порой фальшивил, но все эти ошибки перекрывались энергией и подачей. Славика же подобное не устраивало, о чем он и сообщил мне, когда группа устроила технический перекур.

– Посредственно, – проворчал он, смотря на сцену. – Один гитарист, кажется, забыл, что есть метроном. У второго что-то со строем, из-за чего он сильно выбивался. Клавишник по ощущениям лишний. Его пассажи лишь расстраивали общую картину произведений, а не украшали, как надо.

– А вокалист? – улыбнувшись, поддел его я.

– Шутишь?! – искренне удивился Славик. – Вокал оторви да выбрось. Или он не слышал о том, что горло перед выступлением разогревать надо? Такими темпами через пару лет он будет хрипеть, как ты. Или как старая, рассохшаяся дверь.

– А ты у нас музыкальный критик, малыш? – усмехнулась стоящая рядом с нами пухленькая девушка в черном платье с весьма откровенным вырезом. Славик упругую красивую грудь проигнорировал и, задрав нос, презрительно хмыкнул. – Или ты из когорты «пиздеть, не мешки ворочать»?

– Я – музыкант. И знаю, как должна звучать качественная музыка. Если у кого-нибудь есть слух, он согласится с моими доводами. Silver Queen неплохо отыграли, но им не хватило мастерства. А мастерство должно идти рука об руку с душой.

– Вообще-то, он дело говорит, Блодвен, – кивнул стоящий рядом с девушкой высокий, бледный парень. Он с интересом посмотрел на Славика и тонко улыбнулся, чем напомнил мне змею, которая готовится к броску. – То, что ты трахалась с Лордом, не является препятствием для обоснованной критики.

– Хуй с тобой, – фыркнула Блодвен. – Доеб по делу. Давно говорила Лорду, что если он не перестанет на похуизме относиться к вокалу, то будет говорить, как разбитый инсультом дед. И где ты, чипиздик мой родной, в музыке так поднаторел?

– Музыкалка, – буркнул Славик, теребя прыщавый нос.

– По классу… – протянул высокий, смотря на Розанова сверху вниз.

– Фортепиано. У меня абсолютный слух. Поэтому я замечаю даже незначительные огрехи.

– О, блядь. Еще один, – рассмеялась Блодвен, хлопнув высокого по плечу. – В твоем полку прибыло, Максимушка. Не дай Темный лорд пердануть не так. Тут же разберете, где и как моя задница сфальшивила.

– Не обращай внимания, – усмехнулся высокий, махнув рукой. – К шуткам Блодвен либо привыкаешь, либо избегаешь эту язву до конца дней.

– Истинно так и есть, – кивнула Блодвен, смерив внимательным взглядом Славика. Ее глаза заинтересованно блеснули, остановившись на мне. – Ну а ты, красотуля? Тоже музыкант?

– Да.

– Лаконичный и готичный ответ, – улыбнулась она. – Тоже пианину мучаешь?

– Нет. Скрипка. И бас-гитара еще.

– Неплохо, – хмыкнул высокий и протянул мне ладонь. – Где мои манеры? Максим.

– Ярослав.

– А ты?

– Вячеслав.

– Было у короля три сына. Ярослав, Вячеслав и Сквиртослав Печеное Яйцо. Двое нормальных и один ебанько, – улыбнулась Блодвен. – Новенькие, значит? Кого знаете?

– Ну, это наш первый выход в свет, – пробормотал