Магазинчик подержанных товаров Накано - Хироми Каваками

– Не будем его продавать – пусть магазин обогревает, – сказал господин Накано, как только клиент, принесший обогреватель, покинул магазин.

Шеф отправил Такэо за керосином, а потом с довольным видом включил новый прибор. Сейчас он напоминал ребенка на празднике, сразу же вскрывающего новую игрушку.

Сидя на корточках у обогревателя, мужчина получил в лицо сильнейший заряд теплого воздуха.

– А современные обогреватели совсем не такие, как раньше. Вон, смотри, их жар даже не обжигает лицо, – восхищенно сказала Масаё, тоже сидя на корточках рядом с братом.

– Я как раз такую бутыль недавно видел, – увлеченно рассказывал господин Накано, обращаясь к Сакико.

Ответив что-то неразборчивое, женщина перевернула корзину, сплетенную из лиан акебии, и теперь рассматривала ее дно. [44]

– Милая корзинка, да? – заметила я, и Сакико кивнула:

– Очень. Правда, она почти новая.

Вторая часть ее фразы немного рассмешила меня. Вот такой у нас здесь странный порядок – новизна и чистота вещей только снижают их ценность. Шеф вдруг перестал говорить и уставился на потолок. Какое-то время он так и стоял с поднятой головой, а потом встал, не меняя позы, переместился в другой угол комнаты и на ощупь вытащил оттуда бамбуковую метлу. Вернувшись на место, он ударил тыльной стороной метлы по потолку.

– Что там такое? – спросила Сакико, лишь немного приоткрыв рот. Я подумала, что ее губы напоминают лепесток.

– Мышь, – ответил господин Накано. – Если повезет – смогу ее вырубить.

– Стуча метлой по потолку? – усмехнулась Сакико.

Больше мужчина на мышь внимания не обращал – он продолжил свой рассказ о средневековой бутыли:

– Что-то мне вдруг такую захотелось.

– И сколько она стоит? – поинтересовалась Сакико.

– Дорого.

– Тысяч сто?

– Говорят, все двести пятьдесят.

– Ничего себе загнули, – с каким-то даже восхищением отреагировала Сакико, снова прищуриваясь.

Прищуривается она по-разному. Этот прищур – прищур торговца. Как ни странно, когда женщина так щурится, ее нижние веки почти не выделяются, да и губы выглядят тоньше обычного.

– Дорогущая, да…

– По большей части я занимаюсь японской стариной, конечно, точных цен на европейские вещи не знаю, – сказала Сакико, хотя выражение ее лица говорило о том, что цена кажется ей чересчур высокой.

Господин Накано нахмурился. Я думала, что это реакция на цену бутыли, но, как оказалось, дело было в мыши.

– Очухалась. Слышите, топает? – произнес шеф недовольным тоном.

Чтобы жар обогревателя не обжигал правую сторону тела, я немного его переставила.

– Смотри, чтобы пожар не случился, – сказал мужчина, моментально заметив мое телодвижение.

– Хорошо, – ответила я.

Господин Накано почесал голову:

– Ну что еще за грустный тон!

– Да ничего он не грустный, – возразила я, на что шеф опять почесал макушку.

– А вот мне грустно.

– Почему?

– Ну так, зима же. И холодно. И денег нет.

Сакико сидела на предназначенном для продажи стуле и покачивала ногой. Ее длинные стройные ноги обтягивали черные колготки.

– Ой, мышь, – сказала я, и господин Накано с Сакико тут же посмотрели на потолок.

– Шучу, – улыбнулась я, и они с каким-то расстроенным видом снова опустили головы. Обогреватель тихо шумел.

Как ни странно, шеф долго был будто одержим этой средневековой бутылью.

Открывая ставни, он порой бормотал: «Дорогущая она все-таки…» Даже после стороннего разговора, касающегося другой темы, когда казалось, будто мужчина хочет что-то добавить, он обычно бормотал, словно разговаривал сам с собой: «Интересно, а сколько она стоила изначально?»

В итоге даже Такэо заметил:

– Шеф в последнее время какой-то странный…

– Нечего человека «странным» обзывать, – грубо ответила я.

– Простите, – Такэо опустил голову.

«Да нужны мне твои извинения…» – проворчала я про себя.

Парень отвернулся. Казалось, все его тело обессилело.

Я думаю, что такая жизнь только портит здоровье. В последнее время в голове все чаще возникают мысли об уходе из «Магазина Накано».

Вошла Масаё. После возвращения Маруямы она, кажется, стала выглядеть даже ярче прежнего. Сегодня на ней была фиолетового оттенка юбка до лодыжек, а на шее красовался слабо завязанный шарф, окрашенный с помощью естественных красителей. Наверняка этот аксессуар был одним из ее собственных творений.

– Слушай, Хитоми, а тебе не кажется, что Харуо в последнее время какой-то странный? – спросила женщина, усевшись на стул у кассы.

– Странный? – переспросила я, не зная, что ответить.

Такэо издал какой-то странный звук. Я обернулась. Парень, по-прежнему не поднимая головы, едва сдерживал смех.

– Странный! С ним точно что-то не так, – сказала сестра шефа, поднимая подол длинной юбки, теперь касавшийся пола. Поднятый подол она собрала на коленях, словно заворачивая фуросики. [45]

– Не стоит обзывать человека… – начала было я, но, глядя на хихикающего Такэо, сама взорвалась смехом.

– Ну и чего тут смешного? – спросила Масаё.

– Просто Такэо тоже так говорил… – несколько смазанно сказала я, а сестра шефа, повернувшись к парню, с самым наивным видом поинтересовалась:

– А ты-то с чего решил, что Харуо странный?

– Ну он просто и правда странный в последнее время. – Эта реплика Такэо тоже не походила на нормальный ответ.

– Все в этом магазине и правда странные, – пожала плечами женщина.

Такэо рассмеялся в голос. Одновременно с ним немного захихикала и я. Я подумала, что уже давно не видела, чтобы парень вот так смеялся от души. Вслед за нами начала смеяться и Масаё. Кстати, плечи Такэо стали немного шире, чем при первой нашей встрече.

Сестра шефа сбросила с колен подобранный было подол длинной юбки и начала, не вставая со стула, поднимать и опускать ноги.

Более темные и более светлые участки фиолетовой ткани то расширялись, то сужались снова, и я, засмотревшись, начала понемногу засыпать.

«Странности» господина Накано не заканчивались на одной только средневековой бутылке.

Во-первых, он стал реже выезжать на торги. Меньше стало и выездов за товаром: более половины звонков от клиентов теперь заканчивались моментальным отказом. И даже тогда, когда он все-таки соглашался, шеф обязательно ездил вместе с Такэо, хотя раньше часто спокойно отпускал парня одного, а по возвращении он то и дело жаловался с расстроенным видом:

– Что-то опять ничего хорошего не попалось…

– Где-то я это уже видела, – сказала однажды Масаё.

– Видели? – переспросил Такэо.

– Видела. Знаете, когда Харуо уволился с работы и только открыл этот магазин, он вел себя точно так же, – тихо ответила женщина.

– Точно так же? – снова переспросил парень. К слову, его голос тоже стал звучать более уверенно и четко.

– Он как будто зациклился на чем-то не том, что ли, – произнесла Масаё, закуривая сигарету.

После обеда господин Накано отправлялся в банк. Причем это был самый настоящий банк, а не тот, которым мы с Такэо обозначали визиты шефа к женщинам.

– Кажется, Харуо