Магазинчик подержанных товаров Накано - Хироми Каваками

Глаза господина Накано расширились. Сакико легко уселась на одну из подушек в центре ряда. Я села через одно место от нее. Сбоку от меня сел Такэо. У Сакико ноги тонкие, так что рост ее оставался низким даже сейчас, когда она сидела на подушке, поджав под себя ноги. Как мне показалось, она была ниже нас с Такэо на целую голову.

В зале было шумно. Шеф слонялся туда-сюда. Такэо тоже поднялся со своей подушки и моментально последовал за начальником.

– Слушай, Хитоми, – прошептала мне Сакико.

– Да? – откликнулась я так же тихо.

– Ты что, уходишь?

– Что?

– Ну, из магазина Харуо.

– Нет, что вы…

Я еще никому не говорила о желании уволиться из «Магазина Накано».

– С чего вы так решили? – спросила я тихим голосом.

– Почему-то так показалось, – ответила Сакико. Говорила она шепотом, но ее странный голос было отлично слышно.

– Показалось?

– Просто я тоже подумываю уйти.

Я посмотрела на лицо женщины. Свет в ее узких глазах горел сильнее обычного.

– Уйти? Откуда?

– От Харуо, – просто ответила Сакико.

– Но вы же говорили, что расставаться не собираетесь? – спросила я еще тише. Я увидела, что шеф и Такэо идут обратно.

– Говорила. Но сейчас я чувствую, что наконец могу от него уйти.

– Наконец? – невольно переспросила я, но в этот момент между нами плюхнулся господин Накано.

Сакико улыбнулась, повернувшись к шефу. Улыбка ее была спокойной. Женщина улыбалась мягко, как статуя богини, которую я как-то видела в магазине Сакико.

Товары передавались на больших квадратных подносах. После окончания осмотра лот передвигали к соседу вместе с подносом. Тарелочки, лампы и всякие гравюры двигались, словно по ленте конвейера.

– А вещица вроде ничего, не находишь? – обратилась Сакико к Авасиме. Тот когда-то успел занять подушку по другую сторону от Сакико и теперь сидел там по-турецки.

– Хм. Мне, конечно, нравится, но сейчас такие вещи стоят очень дорого, продать трудно будет, – ответил антиквар своим тихим голосом, взяв с подноса небольшой, легко помещающийся в ладони стеклянный стакан какого-то необычного цвета и пристально осмотрел его.

– С повреждениями, – отметил Авасима, кивнув самому себе.

Такэо брал в руки каждый попадавший к нему лот. В отличие от профессионалов, ловко хватавших старинные предметы с подносов, парень действовал с преувеличенной осторожностью.

– Так, конечно, лучше, – мягко сказала Сакико. Шея Такэо на миг густо покраснела.

Господин Накано, напротив, не прикасался ни к одному лоту – только пристально смотрел на подносы сверху.

– Если увидите интересующую вас вещь – скажите, – обратился к шефу Авасима. Когда двое мужчин беседовали друг с другом, сидевшая между ними Сакико отклонялась назад, опираясь руками о пол.

– Рады приветствовать вас на нашем мероприятии в столь холодный зимний день, – поприветствовал присутствующих ведущий, и сразу после этого начался сам аукцион.

Я, конечно, не ожидала какого-нибудь сигнального гонга или барабана, но, так как эти торги считаются весьма престижными, я думала, что атмосфера будет более официальной.

– Довольно простенько, – шепотом сказала я Такэо, и парень кивнул.

– Ага. Не так уж отличается от «рынка» – вся и разница, что вместо хижины высотка…

Я удивилась тому, как дружелюбно говорил Такэо. Давно такого не было… Меня вмиг охватила радость. «Вот дура-то», – подумала я, почему-то еще больше обрадовавшись.

– Начинается, – таким же дружелюбным тоном произнесла я, желая продолжить беседу, но не зная, что сказать.

«Вот дура-то», – снова подумала я.

Торги начались с ценника в три тысячи иен. Голос аукциониста был грубым, и я не расслышала «н» в слове «иен».

Цена поднималась быстро – пять тысяч иен, потом семь… Такэо буквально впился глазами в руки ведущего торги.

– Сегодня торги идут вяло, – пробормотал Авасима.

Какие-то лоты быстро дорожали, но ставки делали всего пара человек, и часто товар со стартовой ценой в десять тысяч уходил за семнадцать.

Когда цена взлетала разом на десятки и даже сотни тысяч иен, хозяин лота, всегда стоявший чуть позади аукциониста, медленно кивал.

– Есть, – произносил аукционист, и постепенно я поняла, что это слово означало, что цена определена.

Ставки выкрикивали многие, но даже так цена на некоторые товары поднималась очень медленно. Пять тысяч, семь, десять, одиннадцать, пятнадцать – стоимость ползла еле-еле, словно поддразнивая участников торгов.

– Сто шестьдесят пять! – раздался голос аукциониста.

– Сто шестьдесят пять чего? – непонимающе спросил у шефа Такэо.

– Ничего. Цифры один, шесть и пять, – ответил, по-прежнему пристально смотря на аукциониста и не оборачиваясь к парню, господин Накано.

– Один, шесть, пять, – повторил Такэо.

– В данном случае это означает цену в 16 500 иен, – пояснила ему Сакико, в отличие от шефа, посмотрев прямо на собеседника. Потом она продолжила: – Если цена превышает сто тысяч, то эти цифры означают 165 000 иен.

Парень снова приоткрыл рот.

– Ну а если ценник перевалит за миллион, то получится 1 650 000 иен.

– Вот оно что, – все с тем же выражением лица ответил Такэо.

После объявления цены в шестнадцать с половиной тысяч ставок больше не было.

– Торги еле идут, – пробурчал себе под нос господин Накано.

– Ну, что поделаешь – ситуация в экономике сложная, товары плохо продаются, – повернув голову, ответил ему Авасима.

Продавца текущая цена лота, видимо, не устраивала – он стоял, нахмурив брови.

Аукционист повернулся к стоявшему позади продавцу и что-то спросил. Увидев, как тот помахал рукой, ведущий аукциона произнес:

– Не продано! – и убрал лот.

После нескольких картин началась череда керамических изделий.

– Это же Rosenthal! Rosenthal! Пять ставок! Нет, все же четыре. Ну как же так! В прошлый раз тоже было четверо. Видимо, такой уж сегодня день. – Аукционист говорил легко и естественно.[47]

После фарфоровой посуды началась бакалея. Ведущий аукциона водрузил на поднос декоративную лампу, две маленьких картины в рамочках, изображавшие дворян с охотничьими собаками, подставку для винной бутылки и бокал впридачу и заявил:

– Вот, смотрите – можно украсить целых два номера в отеле!

Стартовая цена этого набора составляла три тысячи иен, и повышать ее пока никто не торопился.

– Это в каких же отелях так комнаты украшают? – с улыбкой спросила Сакико у Авасимы.

– В самых шикарных, – тихо ответил женщине тот.

Голоса Сакико и Авасимы очень похожи – оба тихие, но очень четкие.

– А как дела с японским антиквариатом? О каких суммах обычно идет речь? – поинтересовался уже Авасима.

– На прошлой неделе, как я слышала, было что-то около шестидесяти миллионов.

– Ничего себе, – безо всякого удивления в голосе произнес Авасима.

Господин Накано подался вперед.

– Кажется, уже скоро, – заметил антиквар.

– Прошу вас, – сказал шеф, коротко склонив голову перед Авасимой.

На одном из недавно выставленных подносов стояла словно