Сделай громче - Денис Нижегородцев
– Все вы так говорите…
– …Да, я пришла к нему, чтобы понять…
– Что со мной не так?! – продолжил я за нее.
– Типа того…
– …Чтобы понять даже не то, почему это со мной произошло… Я прочитала много психологических статей в интернете и сама себе уже поставила диагноз… Но я хотела понять, как впредь вести себя с вами.
– И он показал.
– Именно…
– …И ваш коллега провел со мной что-то вроде следственного эксперимента.
– С полным погружением.
– Смешно… Если бы не было так…
– В полицию подавали?
– Нет.
– Почему?
– Потому что…
– Все снова выглядело так, что вы делали это по обоюдному согласию, и вы даже сами не уверены, что все было иначе.
– Вы читаете мои мысли, – констатировала Анастасия.
– Что есть – то есть, – подумал я.
Но вслух сказал:
– Знаете что? Я готов провести с вами еще несколько сеансов, когда вы выйдете отсюда. И перестанете решать свои проблемы таким же радикальным способом, как в прошлый раз.
– Приношу свои извинения перед вашей помощницей, – эмотивная Настя опустила глаза в пол. – Она ведь ни в чем не виновата… И, надеюсь, не пострадала!
– По крайней мере, внешне твои извинения звучат искренними.
– Спасибо, стараюсь, – загадочно подумала она.
– Боюсь, для Ани все это не пройдет без последствий, но не буду загадывать, – сообщил я.
– Спасибо… – ответила виновница.
А вслед подумала: – …Да, дай Бог, она забудет мой визит, как страшный сон!
– Дай бог, дай бог! Хотя в бога-то я и не верю…
Следом мы помолчали. Но показалось, что я расшевелил клиентку. И продолжая, образно говоря, держать ее за яйца, решил перейти к тому, что интересовало меня в еще большей степени.
– А что вы там говорили о моем отчестве? Откуда взяли, что я Александрович, а не Викторович? Этой информации нет ни в «Википедии», ни на других известных мне ресурсах…
– …Теперь перейдем к главному!
– Ха!..
– …Ну… Попробуйте догадаться…
– …Я эмотив, но как вы сами придумали – «раненый», ко мне просто так лучше не приближаться! Зубов потом не пересчитаете!
– Вот, стерва…
– …Окей, поиграем немного в вашу захватывающую игру, – я посмотрел на часы, – тем более, что делать мне нечего… В ближайшие три часа…
– …Давай, удиви меня.
– Давайте попробуем.
– Ты просто ткнула пальцем в небо, а учитывая, что Александр – самое распространенное мужское имя в нашей стране, могла даже и попасть…
– …Блин, проговорился!
– А развести вас было не так уж сложно…
– …Но нет, неправильный ответ.
– И все?! Никаких пояснений и наводящих?
– И все.
– Окей. Ты проходила курс у этого душнилы, психолога Штурмина? – назвал я «от балды» одного из коллег.
– Нет.
– Ты прочитала в интернете комментарии «о специалисте Лаврухине». И кто-то из самых буйных сетевых хомячков выдвинул сумасшедшую теорию, что моего отца звали Александр?..
– …Господи, что я несу?
– Хорошая попытка, но нет…
– …Хорошая попытка, но нет, – повторила Анастасия Смирнова вслух.
– Ладно, все просто. Это была моя мать! – и это была уже третья моя попытка.
– Обижаете. Ирина Игоревна – замечательная женщина. Хотя лично мы и не знакомы.
– Хммм… Ну тогда… сарафанное радио! Кто-то из моих клиентов пересказал вам эту чушь, якобы где-то однажды услышав ее?..
– …К сожалению, людям верить нельзя.
– Плохая привычка, ни к чему хорошему она вас не приведет! – мысленно отчитала эмотивная. – Я имею в виду привычку не верить людям…
– …Нет, даже не горячо, – констатировала собеседница уже вслух.
– Хмм, тогда откуда?!
– От верблюда.
– Неужто от моей жены?..
– …Это было бы проще всего! Хотя не хотелось бы.
– Боже, как у вас все запущено…
– …Алла? Нет, не от нее.
– И тут холостой выстрел. Тогда кто?!
– А вы подумайте, подумайте хорошенько…
Я еще с минуту молча разглядывал таинственную Анастасию Смирнову. А она на этот раз прямо и бесстрашно смотрела прямо на меня.
– Если долго всматриваться в бездну, то бездна начинает всматриваться в тебя, – на ум пришла фраза философа Ницше.
А молчаливая собеседница тут же меня поправила: – В оригинале она звучит немного по-другому. Und wenn du lange in einen Abgrund blickst, blickt der Abgrund auch in dich hinein. Или: И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.
А я все думал:
– Кто же? Кто же меня сдал? И разгласил информацию, которую, по идее, знать никто и не должен?..
– …Кто-то из коллег? – аккуратно предположил я.
Молчание стало знаком согласия.
И тогда уже я выпалил:
– Северов…
– …Б… ь… Этого еще не хватало!
– Вы все-таки догадались…
– …Точно! – констатировала Анастасия Смирнова.
А я потерял дар речи. В этот непростой период жизни, который некоторые называют кризисом среднего возраста, а мы – психологи – немного иначе, меня все чаще посещали эти чувства: беспомощности, пустоты, отсутствия понимания, что происходит в настоящем и надежд на принципиально иное и светлое будущее…
Глава 17. Все из детства
Упоминание коллеги, друга, наставника, супервизора и лучшего клинического психолога из всех, кого я знаю, не стало для меня полной неожиданностью. Александр Аркадьевич Северов был одной из самых значительных фигур в моей жизни. Без него я точно не состоялся бы как психолог, да и как человек мог выйти совсем другим. Начиная с первого курса института, он стал для меня кем-то вместо отца. И с этим был связан один душераздирающий эпизод, из тех, что откладываются в памяти надолго, если не на всю жизнь…
С самого детства мама воспитывала меня одна, папы у нас не было. Вернее, какой-то отец у меня все-таки был. Даже самые современные технологии не позволяют пока что зачать человека без участия мужской составляющей. То есть, как минимум один сперматозоид должен был быть.
В свидетельстве о рождении и далее – в паспорте – я значился как Викторович. А на мои расспросы мама дежурно отвечала:
– Твоего папу звали Виктором – посмотри в свидетельстве о рождении / паспорте. Фамилия его была Иванов – там это тоже написано. Но так как воспитывала я тебя одна, то и фамилию ты носишь мою – Лаврухин, как у моих родителей и твоих дедушки с бабушкой.
– А что случилось с папой Виктором? – допытывался я.
– Папа Виктор был большой морской начальник, точное звание я тебе не скажу, не помню… – и это было очень похоже на мать,
