Сделай громче - Денис Нижегородцев
– Я не набычился! Я думаю…
– Что тут думать? Ты ж понимаешь, что она тебе не пара.
– Это потому что мы не соответствуем «правильным раскладам» в рамках теории эго-состояний Берна или по треугольнику Карпмана? – съязвил я.
– И там, и там.
– И что мне теперь, развестись, потому что наш брак не соответствует схеме?
– Ну, разведись.
– Вы смеетесь!
– Ха-ха-ха! Шучу… С самого начала не нужно было городить весь этот огород.
– И какой же вы психолог, если вместо того, чтобы советовать, как решить проблему, только и говорите, что я с самого начала все делал не так? – не выдержал я.
– Хороший психолог. Я с самого начала говорил, что будущего у вас нет. А ты не слушал. Не встречаться с ней и не жениться – было тем самым советом, решающим твою проблему.
– Ну а теперь?
– А теперь другой совет – развестись и сделать это как можно быстрее…
Вот такой у меня психолог. Был. И Северов, с…ка, как всегда, был прав!
– Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
Никакого будущего, естественно, у нас с Аллой не было. Мы лишь оттягивали неизбежное. И потом все равно поступили так, как сказал мой супервизор.
После развода жена взяла девичью фамилию, снова став Гущиной. Но мы по-прежнему жили вместе, пока не разменяли огромную квартиру. Домой я приходил еще позже и уходил еще раньше. А на работе ежедневно выслушивал десятки других семейных драм, склеивая чужие браки и получая от клиентов почти одни только благодарности…
Вдобавок, Аллу вдруг бросился утешать мой лучший друг Саня. Не меня, а ее! Представив все так, будто бедная (ни разу не эмотивная!) женщина едва ли не пострадала от рук домашнего тирана… Я, конечно, вызвал бывшего друга на мужской разговор. Но точек «над и» расставить не получилось. Даже не знаю, спят ли они вместе! Истероид демонстративно сбежал от неудобных вопросов и уже несколько недель не появляется в местах, где я мог бы с ним встретиться.
Плюс, проблемы с сыном в школе. Плюс, проблемный супервизор. Плюс, клиенты, при появлении которых хочется нажать тревожную кнопку. Плюс, общественное мнение и самобичевание, о котором я уже говорил:
– Ты ж психолог… Будь всем примером… Такие, как ты, не разводятся… Иначе какой же ты психолог…
И когда это накапливается, происходит неизбежная разрядка. Именно в такой момент мне и встретилась в метро эмотивная Настя. Когда я чувствовал себя хуже некуда, показался впечатлительной особе маньяком, позволил узнать, где я живу и работаю, а когда она без приглашения вломилась ко мне в офис, нажал тревожную кнопку…
Глава 16. Тревожная кнопка
Очевидно, что клиент должен отдавать себе отчет об ответственности, которая может наступить в результате ваших неправомерных действий. На сайте Центра психологических консультаций «Гармоника» Игоря Лаврухина в графе «Правила приема» черным по белому написано: «Информация, полученная от клиента или о клиенте, не разглашается и не передается третьим лицам. Исключение составляет лишь информация о вреде здоровью или угрозе жизни, а также о совершенных или планируемых уголовных преступлениях. В таких случаях психолог обязан сообщить о них специалистам соответствующего профиля».
А так называемая тревожная кнопка может стать элементом психологической борьбы, где каждый из нас будет стремиться показать, что именно он реальный хозяин ситуации. В некоторых случаях, не столь частых, но весьма симптоматичных, мы с клиентом ведем себя, как два ковбоя на Диком Западе: кто первым потянется к кобуре, кто первым выхватит пистолет, кто первым выстрелит…
Едва покосившись глазами под стол, я как бы даю понять:
– У меня там тревожная кнопка, не забывай об этом… Следи за языком… И не заплывай за буйки…
– Нашли, чем попугать, – думает в ответ строптивая клиентка.
Но это только слова, а вернее даже мысли. В действительности же она начинает вести себя более сдержанно и реже переходит красные линии, виртуально очерченные принимающим специалистом.
Хотя, на самом-то деле… нет никакой тревожной кнопки у психологов и психотерапевтов! Да и не было никогда. Максимум, на что мы способны – это та самая связь «директор – секретарь» с помощницей в другой комнате, которая по условленному сигналу должна позвонить куда следует и организовать вывоз слишком буйных клиентов.
Иногда можно набрать и «102», то есть, полицию. Но в подавляющем большинстве «сложных случаев» мы звоним в психиатрическую неотложку. Как было и на этот раз. Причем, за неимением помощницы, которая была крепко связана и все еще сидела с кляпом во рту, я умудрился сделать это сам. Под столом отыскал в своем телефоне нужный номер и отправил хорошо знакомым специалистам краткое и емкое sms: «sos».
Уже через пятнадцать минут они были у меня. Опасную женщину быстро скрутили и повезли в приемный покой больницы. Разумеется, клиентка кричала и вырывалась. Но безуспешно. И не сказать, что она была удивлена подобным развитием событий. Скорее, в ее воплях сквозила следующая мысль:
– Не успела! Совсем чуть-чуть не успела! До вас я была и у других горе-специалистов, но они только усугубили все! Думала, хотя бы вы… но вы оказались такой же, как все!!!
– Милочка, не перекладывай с больной головы на здоровую. Я ведь предупреждал. И на сайте об условиях приема черным по белому… Да и поштудировать юридическую литературу не помешало бы, если собралась устраивать здесь шоу…
– Ненавижу!
– Понимаю. Ну, будь здорова…
– Увидимся!
– А вот этого не надо…
Процедура «задержания» наших не самых уравновешенных клиентов регламентируется федеральным законом «Об основах охраны здоровья», а также законом «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании». При том, что закон именно о психологической помощи в нашей стране не могут принять вот уже 30 лет!
Так или иначе, но буяна или бунтарку везут в стационар, где его или ее осматривает и опрашивает дежурный врач. При необходимости с помощью медсестры ставит уколы, которые должны охладить пыл новоприбывшего. Обычно колют аменазин, но бывают и другие препараты. Человека могут оставить в учреждении, если он представляется опасным для окружающих. Или если знакомый психолог очень хорошо попросит. В любом случае, речь будет идти об ограниченном сроке. Обычно речь идет о трех неделях.
Я не стал ждать, пока пройдет двадцать один день, поймал знакомого врача психиатрической и устроил себе «свидание».
– Как она там? На стены не бросается? – спросил я коллегу, пока курили у больницы.
– Что ты?! Ведет себя, как паинька. Хотели выпустить раньше…
– Понятно, это же эмотив! Снова
