Создатель эха - Ричард Пауэрс
– Карин? Мы это с вами уже обсуждали. Я не юрист. А ученый. Я ценю ваше приглашение. Но я приехал не для того, чтобы критиковать действия других профессионалов.
Она затаила дыхание. Лицо залил румянец. Она оттянула воротник рубашки, собрала рукой струящиеся пряди и принялась крутить их, как моток веревки.
– Да, конечно. Прошу прощения. Думаю, вам… Наверное, лучше отвези вас к Марку.
На первый взгляд центр по уходу и реабилитации «Дедхэм Глен» показался Веберу элитной пригородной школой. Модульное одноэтажное здание персикового цвета – на такое никто бы не обратил и внимания, если бы внутри не находился родной человек.
– Его собираются выписывать, – сообщила Карин. – Физиотерапия идет ему на пользу, но страховка не резиновая, а еще он очень хочет домой. Мышечную силу он почти полностью восстановил. Сам одевается и моется, ладит с людьми, рассуждает, в целом, разумно. По сравнению с тем, что было пару недель назад, он почти в норме. За исключением, конечно, всего, что касается меня.
Она направила машину к стоянке для посетителей рядом с главным входом.
– Когда мать заболела, мы ее сюда поместили. Через пять с половиной недель она скончалась. Я не хотела, чтобы Марка переводили сюда. Только через мой труп. Но других вариантов не было.
– Думаете, он из-за этого на вас в обиде?
Старая привычка: прощупывать психологические механизмы. Она снова покраснела. Кожа у нее – как лакмусовая бумажка. Она указала на панорамное окно на углу здания. Худощавый двадцатисемилетний парень среднего роста в черной толстовке и нежно-голубой вязаной шапочке стоял внутри, помахивая рукой, но ладонь вдруг остановилась и прижалась к стеклу.
– Вот сами его сейчас и спросите.
Марк Шлютер встретил посетителей в коридоре своего крыла. Шел он как на костылях, прижимая руку к правому бедру. Лицо пестрело полузажившими шрамами. Горло охватывало красноватое ожерелье – следы трахеостомии. Черные джинсы висели мешком, а рукава толстовки – слишком теплой для июня – скрывали пальцы. На футболке – играющий в карты и хлебающий пиво пес, рядом – пузырь текста: «А мне откуда знать?» Пучки отрастающих волос торчали из-под козырька кепки. Он двигался по коридору, шатаясь как маятник, пока не остановился перед Карин.
– Значит, это тот самый парень, что вытащит меня из этой адской дыры?
Он всплеснула руками. Закрученные волосы распустились.
– Марк. Я же говорила, что сегодня приедет доктор Вебер. Не мог что-нибудь поприличней надеть?
– Это моя любимая футболка.
– Но для встречи с врачом – неподобающая.
Он поднял негнущуюся руку и тыкнул в нее пальцем.
– Ты мне не начальник. Не знаю, откуда ты вообще взялась. Может, арабы-террористы тебя на парашюте сбросили. Или спецназ – черт тебя знает.
Буря стихла так же быстро, как и началась. Праведное негодование уступило место вздохам. Он развел руками и улыбанулся Веберу.
– Ты из ФБР, что ли? – Палец поддел темно-бордовый галстук Вебера. – Я с вашими ребятами уже разговаривал.
Карин была в ужасе.
– Марк, если человек в костюме, это не значит, что он из ФБР. Ты что, костюмов никогда не видел?
– Извини уж. Просто он похож на легавого. – На последнем слове он пальцами изобразил кавычки.
– Он нейропсихолог. И известный писатель.
– Когнитивный нейробиолог, – уточнил Вебер.
Марк Шлютер покачался на пятках. И холодно засмеялся.
– Что это значит? Ты мозгоправ какой-то? – Вебер покачал головой. – Да мозгоправ, мозгоправ! Итак, кого ты тут играешь?
Вебер чуть склонил голову.
– Что вы имеете в виду?
– Кем себя эта дамочка возомнила, я знаю. А что насчет тебя?
Карин шумно выдохнула.
– Марк, я вчера тебе объясняла. Он просто хочет поговорить. Давай вернемся в палату и присядем.
Марк повернулся к ней.
– Я тебя предупреждал. Ты мне не сестра и уж точно не мать. – Он снова перевел внимание на Вебера. – Ты уж извини. Мне так тяжело. Эти ее навязчивые идеи. Так с ходу и не объяснишь.
Но стоило Карин двинуться дальше по коридору, как он заковылял следом, словно щенок на поводке.
Палата оказалась скромной версией номера Вебера в «Моторесте», хотя стоила намного дороже. Кровать, комод, письменный стол, телевизор, журнальный столик, два стула. На комоде – пара разноцветных и разрисованных открыток с пожеланиями скорейшего выздоровления. Рядом – потрепанная игрушечная обезьянка, у которой не хватало одного пуговичного глаза. На столе стоял бумбокс с грудой компакт-дисков в коробках вокруг. Тут же лежали журнал про пикапы с обильно покрытыми хромом обложками, все еще в пленочной упаковке. Вебер включил цифровой диктофон в кармане. Разрешение он спросит позже.
– Милая палата, – начал он.
Марк нахмурился и огляделся.
– Ну, я тут мало что менял. Потому что надолго не задержусь. Сожгу это место, но не останусь.
– А что это за место? – уточнил Вебер.
Марк скосился и смерил его взглядом от головы до ног.
– А разве непонятно?
Карин сидела в изножье кровати, волосы ниспадали с плеч, как шаль. Ее брат опустился на стул и принялся шлепать кроссовками по полу, наслаждаясь шумом. Жестом он пригласил Вебера сесть на стул напротив. Доктор опустился на мягкую обивку. Марк хихикнул.
– Ты должен разваливающимся стариком прикидываться, что ли?
– О, предпочитаю об этом не думать. Так как именно это место называется?
– Ну что ж, док. – Марк наклонил голову вбок и, зыркнув на Вебера из-под насупленных бровей, прошептал: – Местные зовут это место «Дед Хам Тлен».
Вебер моргнул, и Марк залился самодовольным смехом. Карин в отчаянии принялась теребить ткань брюк.
– И как долго ты здесь находишься?
Марк бросил нервный взгляд в сторону кровати. Карин отвела глаза и уставилась на Вебера. Марк прокашлялся.
– Хорошо, я скажу. Целую вечность?
– Ты знаешь, почему здесь оказался?
– В смысле, почему я не дома? Или почему я здесь, а не умер? Хотя ответ будет, наверное, один и тот же. – Марк оттянул толстовку и наклонился вперед. – Давай по сценарию, чувак.
Играющий в карты и хлебающий пиво пес спрашивал: «А мне откуда знать?»
– Необязательно ломать комедию перед ним, Марк.
– Эй! Тебе какое дело? Я из-за тебя тут застрял.
Вебер спросил:
– Так что же здесь с тобой делают?
Мужчина-мальчик задумался. Погладил голый подбородок. Со стороны могло показаться, что они обсуждают политику или религию.
– Ну, ты же понимаешь, что это за место. Это… Ну, в общем, лечебный центр. Куда привозят поврежденных и никому не нужных людей.
– Значит, ты поврежденный?
Фыркнув, он дернул головой.
– Можно и так сказать. Врачи заявляют, что я не тот, кем был раньше.
– Как считаешь, они правы?
Марк пожал плечами. По его телу прошла судорога. Одной рукой он натянул на брови голубую шапочку. Другую выбросил перед собой.
– Ее спроси. Она
