У смерти твоё имя - Диана Аркадная

Она всем своим существом просит, жаждет передышки в этой многолетней гонке существования на износ, с тихим, почти незаметным никому надрывом.

– Тогда? Просто ничего не делать и?.. – Ее голос срывается, не позволяя закончить фразу.

– Все, что мы можем, – это постараться как можно дольше сохранять качество жизни, но в заключении это сложно осуществимо. Однако комиссию, боюсь, в таком состоянии Марина не пройдет. Ваше общение могло бы…

– Я не могу. Извините. – Это все, что Сабина может сейчас ответить. Слова рвутся из разума наперед понимания, будто у нее не одно, а два сознания и сейчас самое глубинное и иррациональное из них одерживает верх.

Телефон разражается мелодичной трелью, и девушка смотрит на загоревшийся экран. Чиркен пишет ей, что скоро будет на месте. Прочитав сообщение, Сабина ощущает облегчение и прилив сил. Кажется, что каждая минута здесь высасывает из нее эмоции, как бездонная темная бочка, и ей хочется поскорее сбежать, только бы вновь вернуть себе равновесие.

Алексей Петрович вызывается проводить ее, и девушка не находит причин для отказа, хотя и стремится покинуть его компанию. Нет, сам врач не тот человек, который в другое время заставил бы ее испытать неприятие, но то, где он работает, рядом с кем находится, связывает его в сознании Сабины с самой безобразной частью ее жизни. Она и прежде порой чувствовала к нему необъяснимую антипатию, как сейчас, после сложного для нее разговора.

Они вместе выходят через КПП к проезжей части. Гавришкин предлагает девушке закурить, а услышав, что она не курит, отходит на подветренную сторону от нее, где щелкает зажигалкой. Сабина вздрагивает от этого звука. Он напоминает ей о чем-то, что успело померкнуть в череде одинаково спокойных дней в поместье.

Человек стоит, прислонившись к дереву, и лица его не видно в предрассветных сонных тенях, но она знает, что он наблюдает за ней.

Горящий кончик сигареты Гавришкина почти не виден, тлеющий жар почти сливается цветом с алеющим в потоке солнечного света кирпичом. Из-за угла выворачивает знакомый внедорожник, и врач, щурясь, вглядывается в него, а когда становится возможным рассмотреть водителя, внезапно спрашивает:

– Кто это?

– Мой новый работодатель, – отвечает Сабина, замечая, что голос врача на мгновение изменился. – Вы знакомы?

Алексей Петрович собирается что-то сказать, но замолкает, когда машина останавливается рядом с ними. Он кивает Чиркену и, скомканно попрощавшись с девушкой, возвращается в КПП. Сабина садится на пассажирское сиденье и, пристегиваясь, поворачивается к мужчине, провожающему взглядом почти скрывшегося за дверьми Гавришкина.

– Как все прошло? – Наконец Чиркен обращает все свое внимание на девушку.

Она качает головой, показывая, что не готова говорить об этом.

– Что ж, едем дальше. – Мужчина о чем-то рассеянно размышляет пару мгновений, но затем все же трогается с места.

Теперь путь они проводят в молчании. Сабина через боковое зеркало наблюдает, как здание больницы отдаляется, становясь все менее различимым. Когда оно окончательно скрывается из вида, ей приходит еще одно сообщение, на этот раз от Алексея Петровича.

«Не уверен, так как дело было полгода назад, но ваш спутник напомнил мне человека, приходившего на свидание с Мариной».

Девушка сидит полуотвернувшись от водителя, и тот не может видеть ее лицо, изменившееся после прочтения. Обдумав слова врача несколько секунд, она быстро набирает вопрос:

«Вы присутствовали при их встрече? О чем они говорили?»

Звук на телефоне Сабина отключает, чтобы новые сообщения не было слышно. Ответ Гавришкина приходится долго ждать:

«Да, я оставался наблюдателем. Ни о чем особом не говорили, он спрашивал Марину о том, как она поживает, нужно ли ей что. Ваша мама не шла на контакт, молчала. Потом он показал ей фото, спросил “Это ведь она?” – и Марина впала в ажитацию, пришлось прервать их встречу раньше времени. Он назвался дальним родственником, но мы такие вещи особо не проверяем. У Марины после того случая было резкое ухудшение состояния».

Боль в губе приводит девушку в чувство – она слишком сильно сдавила ее зубами в волнении.

«Вы видели, что было на фотографии?»

«Только мельком, но ничего не рассмотрел».

Почему вообще Чиркен приходил к ее матери, да еще и, предположительно, с каким-то вопросом? И что было в его словах или в фотографии, раз это привело ее в сильное волнение?

Все эти вопросы теснятся в ее сознании, наскакивая друг на друга в абсолютном помешательстве.

– Все в порядке? – Мужчина замечает напряженность Сабины и бросает короткий взгляд на телефон в ее руках, прежде чем вернуться к дороге.

– Да, – коротко отвечает она, пряча смартфон в карман.

Она не будет действовать сгоряча и уличать Чиркена во лжи. Сначала нужно выяснить, что от нее скрывает хозяин поместья, а возможно, и его сын – чем бы это ни было, оно, возможно, теперь касается и ее тоже.

Глава 8

В управлении людно. Как и многие казенные дома, его отличает скучность планировки и не располагающий к размышлениям вид. Узкие коридоры без окон, в которых одна безликая дверь сменяется другой, рождая ощущение, что оказался в лабиринте пчелиных сот. Жесткие даже на вид стулья с деревянными сиденьями и спинками приколочены к полу, показывая, что посетители будут приходить и уходить, а они останутся до самого конца, не тронутые временем и неизменные в своей неприветливости. Люди сидят на них: кто – притулившись на краешке, как бы готовясь в любой момент подорваться с места, а кто – откинувшись на спину и разведя колени, словно ища опору в неизвестности.

Чиркен покидает Сабину, уехав по оставшимся делам, она не спрашивает куда. Рассказанное Гавришкиным вносит немалую сумятицу в ее мысли, и она теперь не знает, как относиться к этому всегда приветливому с ней мужчине. Как он связан с ее матерью? Ранее он утверждал, что никогда не слышал имени Марины Шолох. Зачем ему обманывать Сабину? Конечно, у него есть собственная жизнь, которая не имеет к ней особого отношения, но с другой стороны, его секреты могут сказаться непосредственно на ней. К тому же за время, проведенное рядом, девушка успела к нему привязаться, как бы ни пыталась сейчас отгородиться от этого, убеждая себя, что они посторонние друг другу, в общем-то, люди.

Идя по проходу, она сталкивается глазами с одной из посетительниц, ожидающих своей очереди. Это бывшая завуч и учитель в ее школе. Женщина поджимает губы и смотрит на нее в упор, как бы желая, чтобы ее молчаливое осуждение было точно