Создатель эха - Ричард Пауэрс
– Добиваешься, – поправила Карин. Он бросил на нее смятенный взгляд. – Ты сказал «набиваешься», а правильно – «добиваешься».
Он нахмурился.
– Это разговорная форма. А ты на нее очень похожа. Не такая красивая, но прям на одно лицо.
Внезапно закружилась голова. Справившись с волнением, она залезла в сумку на плече и вытащила записку.
– Посмотри, Марк! О тебе не только я забочусь.
Незапланированный сеанс терапии. Карин знала, что еще не готова обсуждать аварию. Но решила, что разговор расшевелит Марка, вернет его настоящего. Возможно, придаст ее аргументам больше достоверности.
Он взял в руки бумажку и принялся ее рассматривать. Щурился, подносил то ближе к глазам, то дальше, а потом отдал обратно.
– Прочитай, что написано.
– Марк! И сам можешь. Утром же прочитал две страницы с врачом.
– Обалдеть. Тебе кто-нибудь говорил, что ты болтаешь точь-в-точь как моя мать?
Карин всю жизнь потратила, чтобы не быть, как эта женщина.
– На. Попробуй еще раз.
– А смысл? Проблема не во мне. Посмотри, какой почерк кривой. Хотя нет, даже почерком не назвать. Чернильная паутина. Или рисунок коры дерева. Скажи, что там написано.
Записка и правда с трудом читалась. Линии извивались, как неразборчивый почерк их шведской бабушки. Карин описала бы автора как восьмидесятилетнюю иммигрантку, чурающуюся электроники. Она прочитала слова вслух, хотя давным-давно выучила их наизусть. «Я никто, но сегодня вечером на дороге Норт-лайн Нас свел БОГ, чтобы подарить тебе еще один шанс и дать тоже кого-нибудь спасти».
Марк погладил шрам на лбу. Взял у нее из рук записку.
– И что это значит? Кого мне Бог послал? Раз он так обо мне заботится, зачем перевернул мой пикап? Вжух! Решил с моей судьбой поиграться?
Карин взяла его за руку.
– Ты вспомнил?
Он отмахнулся от нее.
– Ты мне рассказываешь. Раз по двадцать на дню. Как
тут забудешь. – Он разгладил записку. – Не-не, слишком мудрено. И все это для того, чтобы привлечь мое внимание? Даже Бог так заморачиваться не будет.
Год назад, увядая, их мать сказала: «Уж кто-то, а Господь мог бы и поэффективней работать».
– Тот, кто написал эти слова, видел твою аварию, Марк. А потом пришел навестить тебя в реанимации. И оставил записку. Этот человек хотел, чтобы ты знал.
С его губ слетел звук, похожий на визг собаки, раздавленной фургоном хозяина.
– Знал что? Что мне теперь делать? Пойти найти, кого из мертвых воскресить? И каким, спрашивается, образом? Я даже не знаю, где искать мертвых.
По спине Карин пробежал холодок. Ужасные игры, на которые намекала полиция.
– Ты о чем, Марк? Что ты имеешь в виду?
Он замахал руками над головой, словно отгонял от себя рой зла.
– Откуда мне знать, что я имею в виду?
– Что… Разве мертвецы не?..
– Я даже не знаю, кто умер. Не знаю, где сестра. И где сам нахожусь. Эта ваша больница вполне может быть киностудией, где запирают и дурачат людей, заставляя их поверить, что все вокруг – реально.
Она пробормотала извинения, мол, записка – это просто бессмыслица. Она потянулась, чтобы забрать ее и убрать обратно в сумку. Но Марк вытянул руку с запиской в сторону.
– Я должен узнать, кто ее написал. Автор записки знает, что произошло на самом деле.
Он порылся в задних карманах любимых мешковатых черных джинсов низкой посадки, которые Карин привезла из дома.
– Черт! У меня даже бумажника нет, чтобы записку убрать. И карточки соцстрахования тоже. Даже гребаного удостоверения личности нема! Хотя чему удивляться – я же непонятно где.
– Принесу тебе завтра бумажник.
Он яростно сверкнул глазами и вспыхнул:
– И как ты ко мне в дом собираешься пробраться?
Не получив ответа, он разом поник.
– Ну, раз у них получилось прооперировать мне мозг без моего ведома, то и чертовы ключи от дома достать им труда не составит.
Они все спрашивают Марка Шлютера, кем он, по его мнению, является. Ответ вроде очевидный, но их вопросы всегда с подковырками. Всегда есть какой-то скрытый смысл. Все стараются сбить его с толку – бог знает почему и зачем. Все, что остается, – отвечать и сохранять хладнокровие.
Его спрашивают, где он живет. Он показывает пальцем на снующих вокруг людей в белом. Спросите этих товарищей, они лучше знают. Вопрос меняется: может ли он назвать свой домашний адрес? Марк Шлютер, Шерман 6737, Карни, Небраска. К службе готов. Они продолжают: ты уверен? Им в процентах, что ли, измерить? Его спрашивают, где его дом: в Карни или Фэрвью? Снова стараются запутать. Сейчас он живет в Фэрвью, ясное дело. Но в вопросе не уточнялось, что речь идет про текущее место проживания.
Его спрашивают, чем он занимается. Каверзный вопрос. Тусуется с друзьями. Ходит на выступления разных групп в клубы типа «Пули». Ищет обвесы для пикапа на eBay. Снимает видео. Смотрит телик. Выгуливает собаку. В одной онлайн-игре у него есть персонаж-вор, и когда делать совсем нечего, он прокачивает характеристики. Но умалчивает об очевидной параллели: к нему самому относятся, как к персонажу игры.
Это все? Больше он ничего не делает? Ну, не будет же он прямо всем делиться. Не их собачье дело, чем он занят за закрытыми дверями. Но нет, они тогда перефразируют: чем он зарабатывает на жизнь? Где работает? Так а чего сразу нормально не спросили?
Он рассказывает о техобслуживании и работе слесаря второго разряда. Какие аппараты легко чинить, а с какими всегда полно мороки. Всего третий год в компании, а уже зарабатывает шестнадцать зеленых в час. Про животных они не спрашивают, что хорошо. Он терпеть не может, когда люди начинают допытываться. Все едят животных. Кто-то должен их убивать. Причем к убою он вообще не имеет отношения: его работа, – следить за исправностью машин. Настойчивый интерес к заводу начинает напрягать. Он пропустил пару смен, так что, наверное, будут последствия. Возможно, кто-то захочет занять его место. Работа непыльная, да и зарплата приличная, особенно в текущей экономике. Убивают-то и за куда низшие должности.
Его спрашивают, кто был вице-президентом при первом Буше. Полный бред. Что еще попросят? Назвать хлыстов-сенаторов? Сосчитать от ста до нуля по тройкам? Какой полезный навык, ничего не скажешь! Суют кучи тестов, так что приходится бесконечно обводить что-то кружочками, вычеркивать и тому подобное. Даже задания делают неудобными: печатают все мелким шрифтом или дают десять секунд на такой объем, который и за полчаса не успеешь сделать. Он талдычит им, что в жизни его все устраивает, и незачем ему проходить экзамены для
