Сделай громче - Денис Нижегородцев
– Дело в том, что…
Девушка изменилась в лице и чуть не заплакала:
– …Я обращалась к другим специалистам…
– …Если б вы знали, к каким.
– Ну, давай, руби правду-матку, можно поименно, огласите весь список, пожалуйста!
– Нет, сейчас не время.
– Ах ты ж…
– …И что дальше?..
– …Я самый плохой из всех, поэтому ты пришла крутить мне яйца?
– Нет, вовсе нет…
– …Вы – лучший!
– Спасибо, конечно…
– …Вот сейчас даже удивила.
– Но это правда…
– …За те пять с половиной недель, что прошли с нашей первой встречи…
– Ты даже дни посчитала.
– …А как же…
– …Я навела о вас все возможные справки! От имени настоящего отца до психологических проблем в семье!
– Так-так-так! Я еще не нажал тревожную кнопку, но сейчас максимально близок к этому…
– …Давайте уже про отца, что вы там нарыли?..
– …Мне безумно интересно!
– Давайте в другой раз.
– Бесишь!..
– …И про то, почему мы не должны сидеть ближе, чем в нескольких метрах друг от друга, а все двери в центре должны быть открыты настежь?
– Сказала же…
– …В другой раз! Ваше время – действительно очень дорогое, а мы даже еще не приступили к сеансу!
– Бесишь! Бесишь! Бесишь!
Хотя внешне я по-прежнему был спокоен. Сохраняя невозмутимую эпилептоидную маску на лице и все еще не нажав пресловутую тревожную кнопку. Я продолжал игру в кошки-мышки с той, что считала, будто схватила меня за яйца:
– Уверены, что вам нужно именно ДНДГ?..
– …Десенсибилизация и переработка движением глаз.
– Да, я читала об этом.
– И я не буду знать сути проблемы?
– Именно так.
– Тогда я буду работать по стандартному протоколу.
«Бывшая будущая клиентка» кивнула. И вы знаете, что было дальше. А завершив сеанс, я, наконец, нажал тревожную кнопку…
– …И женщину, которая грубо нарушила правила приема, забрали, куда следует.
Александр Аркадьевич снова откинулся на спинку кровати и выдал следующий монолог:
– Ок, ты все еще не говоришь всего, но в целом картина ясна. Эмотивная девушка имела долгую связь с одним парнем. Более пяти лет. Парень – эпилептоид, как ее отчим, ее дядя и дед. Все, кого она с детства видела вокруг себя и кого принято считать настоящими мужчинами. Мысленно она уже выскочила за него замуж, они давно жили вместе, но в реальности он все никак не мог собраться и сделать ей предложение руки и сердца. Она даже уже смирилась с этим и, более того, возложила вину за промедление со стороны парня на себя. Мол, слишком беспокоила его своими тревогами за их общее будущее, несколько раз сама напоминала о возможности вступить в брак и завести детей, а надо было быть деликатнее, чтобы он захотел этого сам. Она же смотрела, как это делается в телевизионных программах! Также она уже несколько лет самостоятельно изучала психологию семейных отношений, просто так, для себя, потому что с детства была очень чувствительной и принимала эмоции других людей не менее близко к сердцу, чем свои собственные. Таким образом, увлечение психологией стало логическим продолжением ее личности…
В такие моменты я завороженно следил за ходом мыслей учителя. Он представлялся мне этаким Мориарти или профессором Беллом, с которого Конан Дойль списал когда-то характер и интеллект Шерлока Холмса. Мне не всегда удавалось уловить все тонкости причинно-следственных связей в рассуждениях Александра Аркадьевича, но в подавляющем большинстве случаев он бывал прав на сто процентов!
А наставник продолжал:
– Тем временем молодой человек подустал от опеки нашей эмотивной клиентки, ее доброты и страхов за их совместное будущее. Вдобавок, она делала все столь деликатно, что эпилептоидный элемент в его характере воспринимал ее заботу, как слабость:
– Что ты опять разнюнилась? Возьми себя в руки!..
– …И в полном соответствии со своим типом личности жених стал пропадать вечерами вне дома, в менее тревожных и менее эмотивных компаниях, в том числе с безответственными, но неизменно веселыми гипертимами, а также и истероидными девицами. Спустя еще какое-то время, когда об этом знали уже все, последней открылись глаза и у нашей клиентки. Контраст между тем, сколько душевных сил она вложила в эти отношения и тем, что получила взамен, оказался слишком большим, разрыв – максимально болезненным, а в результате эмотив получил тяжелую травму.
Я лишь кивнул. В этот момент жалел только об одном – что всего этого не записываю в какой-нибудь блокнот. Ведь потом придется восстанавливать его гениальное умозрительное расследование по памяти! А учитель продолжал дальше:
– Будучи сильно привязанной к молодому человеку или, как сегодня принято говорить, находясь с ним в созависимых отношениях, эмотив первым делом принимает на себя роль спасателя, а когда его спасательские скиллы оказываются невостребованны – уже роль жертвы…
– …Ну почему я такая уродилась? Наверное, я не красивая для него… У меня очень скверный характер… Я никогда не смогу построить нормальные отношения ни с кем!..
– …И после глубокого экзистенциального кризиса тот же эмотив неизбежно перекладывает роль жертвы на другого, даже если тот не чувствует за собой особой вины…
– …Я уже устала, что на мне все ездят! С самого начала он хотел причинить мне боль! Все его ухаживания были ширмой, за которой он скрывал ненависть ко мне! Я должна отомстить ему!
Мы должны отомстить ему и таким, как он! Я говорю от лица всех пострадавших, эмотивных и добрых людей, которые должны, наконец, получить отмщение!
Александр Аркадьевич ненадолго отвлекся, чтобы хлебнуть водички. Но сразу после заговорил снова. А я все также стоял с открытым ртом перед ним.
– Она пошла по рукам. Вру. Она долго высматривала того, с кем можно было бы что-то замутить. Но не для продолжительных и верных отношений, как с первым молодым человеком, а именно для того, чтобы доказать себе и другим, что она способна дать сдачи и причинить боль хоть кому-нибудь. Для этих целей замечательно подходит тихий шизоидный системный администратор из офиса, где она работала. На айтишника давно все махнули рукой, но в начале он даже проявлял к ней какие-то знаки внимания, а потому не было ничего проще, чем подойти к нему снова и проявить ответную симпатию. Дальше – больше, пустившись во все тяжкие и притупив в себе все прежние установки о воспитании, чести, достоинстве и элементарной безопасности, однажды она связалась с недостойным человеком, который ее и изнасиловал…
Северов сказал это максимально буднично. Бог знает, что творилось
