Романолуние - Анна Кимова

Но даже, если пропустить ту вспышку его злости, всё равно оставалось много «но».

Вот, например, это, безусловно, позитивное:

– Ты не можешь знать, что я способен дать, а что нет. И ты не можешь за меня решать. Даша.

О чем оно? О том, что всё решает только он сам. Снова эгоизм. Снова подчинение. Ведь эту фразу можно расслышать и так? Если отставить в сторону эмоции.

И даже это:

– Жить хочу, понимаешь? И романтических свиданий тоже хочу. И встречи дурацкого Нового года. Елку эту тупую, колючую… Поехали покупать?

Сейчас, в этой точке пространства, Роман хочет елку. А раз хочет, значит, всё сразу должно быть решено. Поехали?

Да что́ там, даже вот это можно расслышать без лишних эмоций, которые так мешают женщинам, с их вечными розовыми очками слышать мужчин, которые не склонны к проблемам со зрением:

– Я с первого дня отношусь к тебе не как ко всем. Потому что ты – не все.

Да, это правда. С первого дня не так. На четвертый – почти уже трахнул. Не отходя от кассы. А до конца довел уже утром следующей недели. Даша, и впрямь, была не как все.

И на закуску оставался чувственный блок их отношений. Который даже и самым прожжённым индивидуалкам мог затуманить мозги.

– Даша, ты – нереальная. Никогда не было так хорошо. Ни с кем, слышишь?

Она верила, он говорил правду. Но о чем были эти слова? О влечении, а его наличия Даша и не оспаривала. К чему-то большему это не имело никакого отношения.

– Давай, Даша, давай же! Ну еще немного, Дашенька, я всё равно не отстану! Только распалишь сильнее, до вечера тебя буду мучить, давай, милая…

Спортивный интерес. Рекорд времени, скорости и расстояния. И он его поставил.

– Теперь так будет всегда. Даша. Поняла? Скажи, хочу услышать твой голос.

Подчинение воле. Он хотел, чтобы она подчинилась ему во всем.

– Какой я тебе теперь Роман Сергеевич? Рома. Скажи… Скажи это, ну же!

Снова то же. Похоже на нечто большее, чем влечение? Точно нет.

– Дашка, ты просто ходячий секс! Никак не могу тобой насытиться… Маньяка из меня сделала какого-то сексуального. Ведьма, ты, Дашка…

Опять голый секс.

– Ты – классная. Брось об этом сокрушаться. Жизнь продолжается.

Легкое отношение к жизни. Значит, и переменчивость, непостоянство. Забота? Нечто большее? На фоне всего вышеизложенного – точно нет.

И вишня на торте:

– Просто вы одиночка. Вам никто не нужен.

– Ты мне нужна.

– Нет. Вы просто меня хотите.

– Да, хочу. Очень.

О чем было дальше размышлять? Безоговорочное первое: просто влечение, пусть и экстраординарное. Но любое влечение проходит. И тогда она останется наедине со своей сердечной раной, а он… переключится на новый объект.

Больше так продолжаться не могло. С каждым витком их отношений Даша всё сильнее погружалась в трясину. Она должна была остановить это. Пока не сдохла от количества лекарств, которые принимала вот уже несколько недель.

Сразу после звонка от работодателя, Роман вышел на улицу. Даша, ни минуты не раздумывая, покинула квартиру следом. Через полчаса она была на Ходынке.

0. ВОДОРАЗДЕЛ – Еще один откат до нуля

Уход из СЕВМОРНЕФТИ

1. Первое января. День рождения. Первый день без Романа

Свое двадцатишестилетие встретила одна. Отцу пришлось наврать. Сказала, что мурманская командировка продлится неделю. Так выиграла немного времени. Ни о чем сейчас не могла говорить. Ни с кем. Даже на разговор с отцом настраивалась битых двадцать минут. Но всё же позвонила и постаралась состроить самый веселый голос, какой только была сейчас способна из себя выдавить. Другого выхода не было. Если отец что-то заподозрит и станет сомневаться, то собственноручно приедет и проверит. Этого нельзя допустить. Сочувствия сейчас не выдержать, оно окончательно раздавит. Тогда останется только помчаться прямиком к Роману. И погибнуть окончательно. Нет, нужно перетерпеть.

Папа перечислил денег. Как всегда. Некоторые считают, что такая форма поздравления говорит о недостатке любви и внимания. Не больно-то много они понимают! Вкус сформирован. Угодить трудно. И папа никогда даже не пытался. Всё равно бы не смог. Он далек от представлений о женских вкусах, зато знает, что деньги точно не станут лишними. Господи, а насколько не лишними они были сейчас! На карте – пусто, а наличных осталось буквально всего ничего. И эти двадцать шесть тысяч на двадцать шесть лет – как нельзя кстати.

Вчера сразу после телефонного разговора с Романом приняла снотворное. Легла. Залипла на потолке. Из уголков глаз побежали струйки. По одной из каждого. Медленные, теплые, щекочущие. Доползли до кромки волос и, немного задержавшись на опушке, всё же нырнули туда, в лес. Первая достигла затылка. Вторая распределилась по коже на полпути. Размазалась. В горле жгло, сглотнуть невозможно. Пролежала какое-то время. Бездвижно, опустошенно. Со спазмом, застывшим посередине шеи, в том самом месте, за которое так любил держать своей теплой ладонью Роман.

Такой любви больше не будет никогда. Тут без вариантов. Последний месяц стал самым ярким в истории жизни. Он затмил даже спортивный период. Но надо научиться жить перпендикулярно от Романа. Тогда, возможно, удастся прогостить на белом свете хоть какой-то значимый по времени период. А с этим мужчиной остаётся только сгореть. За год, или два, или три, сколько будет отведено.

Нет, слишком сильна любовь к жизни, чтобы принять такую судьбу. Слишком многое уже пережито. Нельзя перечеркнуть всё это ради сладкого саморазрушения. Зачем? Чтобы стать еще одной Маргаритой, чья жизнь будет загублена ненароком, невзначай? Причем кем? Мефистофелем? Нет! Самим ее прекрасным возлюбленным – доктором Фаустом! Кто бы мог подумать?

Так кто же он, Роман? Мефистофель, который всё же не преуспел в своем деле? Или Фауст, желавший лишь познать истину, но сгубивший на этом пути столько невинных душ, одной из которых стала и его возлюбленная Маргарита? А ведь после ее смерти, как он ни страдал, но всё же развлекался с Еленой Троянской. Всё как в жизни. Величайший Гёте. Классику надо читать. Там всё написано.

Развернулась к спинке дивана и уснула. Горше дня в жизни не будет. Первое января, Новый год. День рождения. Идет второй четвертной. А сколько их будет, этих четвертаков? Удастся ли вообще добраться до пятидесяти? И нужно ли? Без Романа? Может, всё