Как это было - Ирина Илиади
(Гипс снимают! Клиент уезжает. Лелик! Все пропало!)
Директор сидела за столом, закрыв лицо руками — все билеты проданы! Я говорю:
— Я с Лешим нигде не совпадаю в сценах.
Коля в бешенстве орет:
— Ну и что??? Причем здесь ты???
— Не кричи! Я могу успеть переодеться и сыграть Лешего!
— С твоим ангельским голосом? Лешего??? Не смеши мои тапочки!
И тут я произношу фразу грубовато-скрипучим голосом:
— Да вы же меня плохо знаете! ха-ха-ха
Директор отняла руки от лица.
— Коля, это же выход…
Коля смотрел с сомнением:
— А манеры? Она же вся Снегурочка у нас.
— Николай Николаевич — это поправимо, — улыбнулась я, — дайте только спрятаться в костюм Лешего и никто в нем Снегурочки не узнает.
Мужчина мгновенно успокоился:
— Репетиция в два часа! Никому не опаздывать!
Леший — Снегурочка — Леший — Снегурочка — за спектакль я переодевалась 4 раза в быстром темпе, чтобы успеть. Хорошо, что у Лешего не было грима, а было на голове типа объемной треуголки в соломе, с сеткой на лице. И одевалось это все по самые плечи. Бесформенный кафтан и смешные чуни на ногах. Жаль такой фотки нет. А у Снегурочки был кокошник на голове и можно было не бояться за прическу.
На словах все было просто, но вот физически это было очень тяжело. Я на спектакле уставала невероятно, от беготни в гримерку и обратно. На ходу с себя стаскивала кафтан. Чуни летели в конец гримерки, одевались модельные сапожки и костюм с кокошником. Сердце готово было выскочить из груди от быстрого темпа. Помощница собирала разбросанные вещи и ждала меня опять, готовая принять другие. После спектакля Дед Мороз со Снегурочкой всех выводили в нарядно украшенный холл на игровую часовую программу. И на ней я уже отдыхала. Никуда не надо было бежать, а просто говорить, играть и доставлять детишкам радость.
Два дня работали по такому графику: Два спектакля и две игровушки. Заканчивалось это в 17.00
А вечером, в 19.00 "Новогодний огонек" для взрослых до 22.00
Еле добираешься до дома и спишь без задних ног. А утром все сначала.
На третий день до обеда был запланирован выезд в школу. Три игровые программы. Начало Ёлок в 10 утра. В 8.30 мы собрались в клубе. Я опоздала на 5 минут. Пришла — все с похоронными лицами.
— Ну извините, пожалуйста. Пока ребенка собрала в сад. Извините.
Директриса посмотрела на меня и сказала:
— Да это-то ладно! Колька говорит не может.
— А что случилось?
Ник. Ник. хоть говорить не мог, а злиться не перестал:
— Что случилось? — просипел он еле слышно. — Связки вчера посадил.
— И что теперь? Работать не пойдем? Дети-то ждут!
— Как работать? Как? Ты не понимаешь! Езжайте одни! — еле слышно сипел он.
— Без Деда Мороза нельзя!!! Ты же главный персонаж!! Кто мы такие? Мы — массовка! Дети тебя ждут!!! Я буду говорить за тебя. Я помню весь твой текст.
Все на меня смотрели как на сумасшедшую. Я засмеялась:
— Дед Мороз выйдет красиво, а я же с ним! Скажу свой приветственный текст, а потом скажу, что Дедушка Мороз вчера слишком много съел мороженного!
А Дед Мороз он настоящий! Из глухой сибирской чащи! Где стоят в сугробах ели, где бураны и метели и т. д. по твоему тексту! Я буду говорить Снегурочкой, но от тебя!!! А ты будешь деток хвалить, по головке гладить, призы раздавать!!! И все будет по сценарию!
— Едем! — просипел Дед Мороз.
Мы отработали нормально. Не без казусов конечно, но они были незначительны, учитывая эксклюзивность ситуации.
Вечером опять был "Новогодний огонек", Николай там тоже ходил ряженным. Головой кивал и раздавал призы. А на следующий день ко взрослому огоньку у Ник. Ника прорезался голос. Но тут и закончилась наша убойная предновогодняя компания.
Интересный был финал. Когда мы задумывали платные ёлки, худ. рук заложил себе самую высокую плату.
— Я и сценарий написал, я и главный персонаж! Если бы не я — никакого представления бы и не было. Поэтому я беру 40 %, а остальные 60 % делю между вами. Вас трое — всем по 20 %.
Никто не спорил. Женщины чувствовали, что они не дотягивают до него, а я не возмущалась, потому что это была моя первая работа.
Когда он стал рассчитывать, то 40 % отдал клоунам, а 60 разделил поровну между мной и собой.
— Спасибо, тебе! Вытащила всю программу на себе.
Мне было приятно его признание. Но я была ему очень благодарна за хорошую школу. Он за три месяца работы дал мне гораздо больше, чем учеба в институте культуры. Потому что это была настоящая практика! И он сам работал очень хорошо, с полной отдачей! На него хотелось равняться и никак не хотелось подвести.
Но еще я поняла, что надо быть скромнее. Не выпячивать себя — "Я самый лучший и талантливый. Кто вы без меня?"
За такие речи сразу следует наказание. И человеку дают понять, что он без коллектива никто. Просто ряженный. Вот тут и задумываешься, что кто-то все-таки за нами смотрит? Почему наказание пришло так быстро?
После такого предновогоднего марафона сам Новый год хотелось встретить дома, тихо, сидя на диване! И чтобы ничего не говорить…Ну может быть "С Новым годом!" и всёёёёё.
Вот такими мы вошли в Новый 1991 год. Что мы ждали? Что желали? Наверное как каждый год хотели, чтобы он был счастливым, с надеждой загадывали желание под бой курантов и ждали только хороших новостей.
И новости не заставили себя ждать долго. Только были они ошеломляющими.
В январе 1991 года произошло событие, которое полностью подорвало доверие к правительству. Произошла денежная реформа, которую народ окрестил Павловской. Дело в том, что буквально за несколько дней до этого, министр Валентин Павлов бил себя в грудь на трибуне и говорил, что никаких реформ не предвидится. Но в обстановке строжайшей секретности, никакой информации не просачивалось, 22 января в 21.00 по Москве ведущим программы «Время» принесли короткое объявление прямо к эфиру и сказали зачитать примерно следующее:
С 23 января будет производиться обмен денежных купюр номиналом 50 и 100 рублей. На всё про всё дается три дня. Обменять можно будет только до 1000 рублей на человека. А со сберкнижки можно снять не более 500 рублей в месяц.
Так началась знаменитая реформа, за которую ее автора, премьер-министра СССР Валентина Павлова, до сих пор винят люди, потерявшие тогда свои сбережения.
Что
