[Про]зрение - Андрей Люмнов

Илья говорил так негромко и размеренно, что Егор был почти загипнотизирован его монологом. Он вздрогнул, словно очнувшись, посмотрел на кружку в руке и сделал глоток.

— Да. Немного. Не очень хорошо, если честно.

— Знаешь, в чём проблема всех играющих «не очень»? Они сразу думают — я пойду так, а он вот так и тогда я так, так и вот так. А противник ходит неожиданно. Неожиданно для тебя, но логично для себя. Он понятия не имеет, что ты ждал совсем другого хода. А шахматы — это ведь упрощённая модель мира. Пусть древнего, персидского, но мира. А принципы мироустройства изменились не сильно. Ну королей сменили президенты. Но если пешка не может прыгнуть далеко вперёд, а лишь только на одну клетку, то и в жизни почти так же. Ни один слесарь ещё не стал президентом. Нужно постепенно дойти до последней горизонтали.

— Если раньше не съедят, ага.

— Ну да. Не каждой пешке удается дойти до конца. Так вот, как говорил Эйнштейн — все мы гении, но если вы будете судить рыбу по возможности взобраться на дерево, то она проживёт всю жизнь, считая себя ни на что не способной. Вся агрессия в мире от неоправданных ожиданий. Мир переполнен ожиданиями. И в этом вся проблема мира. Мы. Все. Чего-то. Ждём. Мы ждем от природы солнечных дней в выходные, но в субботу и в воскресенье идет дождь, мы злимся — природа не оправдала наших ожиданий. Карманник вытащил кошелек. Мы злимся — мы рассчитывали потратить эти деньги, и уже спланировали, как и на что. А еще мы ожидали от других порядочности. Что все окружающие не лазают по карманам. Мы же не лезем в чужой карман? Мы думаем, что все так не делают. Мы думаем, что все люди такие же как мы. Мы не позволяем другим быть собой, мы хотим видеть в них себя. Мы ОЖИДАЕМ, что они такие же как мы. А они — другие... Идём дальше — карманник тоже злится! Злится, что денег в кошельке меньше, чем он ОЖИДАЛ. Его поймали и осудили. Он ОЖИДАЛ, что его не поймают. Его ожидания не оправдались, и он злится. А еще как результат ожиданий есть другой побочный эффект — всё, что тебе дают, делают, что с тобой происходит принимать как должное. Мир мне ДОЛЖЕН давать всего и побольше. И если что-то случилось — то это само собой разумеющееся. И тут, как говорят, кажется, буддисты, нет ожиданий — нет разочарований. Вот ты чего ждал от этой поездки?

— Ну не знаю. Вроде бы ничего. Ну думал познакомлюсь с Настиными родителями, переночуем на даче, проведём выходные на природе и в воскресенье вернёмся.

— Мы ничего не можем знать наверняка, мы можем лишь предполагать исходя из того, что известно. Чем меньше известно, тем ошибочнее предположения. Что ты знал про её родителей?

— Кроме того, что у них есть дача и у её отца скоро юбилей, вроде и ничего.

— Они тоже, вероятно, ожидали, что ты будешь выглядеть по-другому. И вести себя по-другому. Они тоже не могут представить, что есть люди с другой точкой зрения. Что есть люди, которые реальность воспринимают иначе. И факты знают другие. И поэтому их интерпретация отличается. И сейчас ты предполагаешь, что твой уход заставил его задуматься, а он думает, что раз послушался и ушёл — значит слабак, мямля. А с другой стороны, стерпи ты и останься было бы не лучше — прогнулся, точно слабак. Готов соглашаться со всем, чтобы быть с их дочерью. Потому что она — королева, а ты дерьма кусок и их дочь достойна лучшего. Но это всё предположения. Советую выкинуть их из головы и не воспринимать серьёзно. Вот что дальше, как думаешь?

— Не знаю. Сейчас кофе допью и домой пойду. Утром Настя приедет и будет ругаться, что поссорился с её отцом.

— Или она уже дома и места себе не находит, а тебе скажет, что ты молодец и её отец просто хам, который привык, что ему никто не может возразить и ты всё сделал правильно.

— Хм. Даже не верится.

— Ну это почти два крайних варианта. Советую просто их иметь ввиду, как пограничные. Реальность редко переходит крайности, обычно она посередине.

Егор закурил, обдумывая услышанное. Илья молчал и лишь дробный стук дождя по карнизу нарушал тишину.

— Как много информации для одного дня, — Егор выкинул сигарету в открытую створку застеклённого балкона. — Можно я разрушу твои ожидания и не уйду прямо сейчас?

— Можно. Есть хочешь?

— Вообще да. Я же там почти и не поел.

— Сейчас приготовлю.

— Может я?

— Ещё не стоит — тут почти как с кофе. Хотя можешь немного побыть моими руками.

Егор забрал бокалы, и они вернулись на кухню.

Илья достал маленькую кастрюлю из шкафа, наполнил водой из крана, проверил уровень рукой, чуть-чуть отлил, снова проверил и, удовлетворившись, поставил на плиту. Посолил, разжег газ, из другого шкафчика достал коробку, вынул из нее один рис в порционном пакетике, бросил в воду, потом, словно опомнившись, достал и бросил второй.

— Принеси, пожалуйста, котлеты из холодильника.

Холодильник у Ильи стоял в коридоре — на кухне места для него практически не было.

Взяв у Егора упаковку котлет, Илья наощупь оценил их размер, положил на тарелку три, остальные вернул Егору.

— Убери, пожалуйста, в холодильник.

Когда он вернулся, Илья уже щелкал кнопкой СВЧ.

— Двенадцать, тринадцать, четырнадцать. Глянь, семь минут, всё правильно?

— Шесть пятьдесят пять.

— Ну всё, можно пока еще кофе сварить. Вот как-то так я себе и готовлю. При нашем развитии техники сейчас быть слепым не так тяжело. Колоть дрова и готовить в печи сто лет назад было бы для меня практически невозможно. А сейчас легче. Вспомни, как часто ты смотришь на то, что делаешь? Слепота, в данном моменте, добавляет осознанности. При невозможности увидеть даже уровень воды в кастрюле приходится определять это на слух или рукой. Акустически и тактильно то есть, — Илья улыбнулся.

... Егор вернулся от Ильи под утро, когда уже рассветало. Насти дома не было. Он рухнул на диван, не раздеваясь и практически моментально провалился в