На встречу дня - Ежи Вавжак
«Не скажу ему. Ему это совсем не интересно. Он наверняка скажет — подумаешь, не он бы тебя вытащил, так кто-нибудь другой, там же были и еще ребята. Да и сам Гжегож вряд ли помнит этот пустячный случай».
— Ничего, — отвечает она наконец Зенеку, — извини меня. Просто я сегодня в плохом настроении. Может, лучше не пойдем на танцы? А то боюсь, испорчу тебе вечер.
Но он все-таки уговорил ее пойти. Домой они возвращались чуть ли не на рассвете. Возле ее дома остановились, Барбара принялась искать в сумочке ключ.
— Подожди, — попросил Зенек, когда она совсем уже было собралась открыть калитку. — Я хочу тебе кое-что сказать... Вернее, спросить. — Он неестественно нервно засмеялся и отпустил ее руку. — Так больше не может продолжаться, — выдавил он наконец из себя, видя ее насмешливый взгляд, который вместо того, чтобы совсем его смутить, напротив, толкнул на отчаянный шаг. — Я живу вдвоем с матерью, у нас две комнаты, я неплохо зарабатываю. И вполне самостоятельный... Ты все время держишь меня в напряжении, я не могу больше так. Через несколько дней ты кончишь школу... Давай поженимся, Бася, — сказал он очень мягко, просто, непосредственно, и она не смогла ответить насмешкой, как хотела поначалу после первых его слов.
— Я не играю с тобой, Зенек, — сказала она серьезно. — Хотя моя мать меня в этом и упрекает. Но все же я не так представляю себе мужчину, с которым хотела бы связать свою жизнь. Пойми меня правильно: не совсем так.
Она торопливо поцеловала его в губы и, прежде чем он успел что-нибудь сказать или задержать ее, захлопнула за собой калитку.
III
Леон Вальчак громко хлопает дверью и сбегает по лестнице, перепрыгивая через две-три ступеньки, будто и впрямь куда-то ужасно спешит. Этим довольно несовершенным способом он пытается хоть как-то заглушить в себе раздражение, вызванное ссорой с Ядвигой. Он тем более недоволен собой, что много раз давал себе слово не ввязываться в ссоры, не срываться, пропускать мимо ушей даже самые несправедливые ее упреки. Хотя бы ради сохранения мира, а не потому, конечно, что он согласен хоть с одним ее словом.
На сей раз ссора была необычной, хотя Ядвига и пыталась облечь ее в форму их всегдашних недоразумений, и потому с самого начала держалась в обычном своем стиле.
«Ну и стерва, — трясется Леон в бессильной ярости, — надо же что придумала?! Может, решила, что господь бог сотворил меня только затем, чтобы ей жизнь услаждать. Будто на этом свете у меня только одна забота, как бы выполнить все ее капризы. Нет, ей не дождаться, чтобы я превратился в покорного мерина. Я ей покажу!» — бормочет Леон, идя куда глаза глядят. На углу Огородной и Краковской, одной из главных улиц города N., у пивного киоска, где обычно встречаются все, кто не знает, как скоротать свободный вечер, он останавливается и думает, куда же все-таки податься. Он один, совершенно один. За девять лет супружества, и особенно в последние несколько лет, Ядвига делала все, чтобы изолировать его от знакомых, поссорить с самыми близкими друзьями, восстановила их против себя, а значит, и против него, Вечными скандалами она воздвигла в конце концов между ними непреодолимую стену. Правда, частые вспышки гнева и раздражения обычно гасли так же быстро, как и возникали. И лучшим огнетушителем для этих кратковременных пожаров служила пустота, образованная вокруг него усилиями Ядвиги. Но все прежние ссоры не шли ни в какое сравнение с только что произошедшей. Ядвига преступила границу его уступчивости, на которую он до этой поры с трудом, но как-то все-таки соглашался. А главное, это вышло за рамки его, сталевара Леона Вальчака, семьи, вырвалось из того маленького мирка, в котором жили два взрослых человека, с каждым днем становившихся все более чужими.
«Как это могло случиться?» — задает себе вопрос Леон, немного успокоившись. — Как получается, что двое людей, любящих друг друга, света белого не видящих один без другого, прожив совместно несколько лет, вместо того чтобы слиться в единое целое, начинают отдаляться и даже разбегаться?.. Она же знает, что я член партии, у всех на виду. Тогда ей это не помешало. Вот так оно и бывает, если человек один раз поступится своими идеалами — он имеет в виду свое согласие около десяти лет назад на венчание в костеле, — а потом это так и тянется за ним. Перестают считаться с его принципами и даже начинают, как вот теперь, обманывать. Она же знала, что я ни за что на это не соглашусь. Тогда я был влюбленным сопляком, которым можно было вертеть как угодно... Что я, собственно, собой представлял? — с горечью думает Леон. — Во всяком случае, и десятой доли не понимал из того, что теперь».
О том, что его сына, девятилетнего Стефана, готовят к первому причастию, он узнал случайно от одной из соседок. Леон молча выслушал ее болтовню о том, какое это важное событие в жизни ребенка, и поднялся к себе наверх. Хотя все в нем так и кипело, он попытался разговаривать с женой спокойно, понимая, что ссора ни к чему не приведет. Ядвига слушала его поначалу с безразличием, а потом, когда он невольно повысил голос и стал приводить все более веские аргументы, со страдальческим выражением на лице.
В какой-то момент он сказал ей: «Я член партии, ты это понимаешь? Настоящий член партии, а не из тех, что на собраниях глотку надрывают за социализм, а выйдя с завода, бегут к ксендзу исповедоваться в своих грехах. Таким я был в Союзе молодежи, таким я остался и сейчас. У меня одно лицо и дома и на работе, я не двуликий Янус. И я не могу согласиться, чтобы над моим
