Горячая точка - Борис Геннадьевич Цеханович
А 27 марта поздно вечером всё закрутилось уже по-серьёзному. На нас вышел полковник Мания и сообщил, что по их информации группа Гочи Эссегуа в количестве 20-25 человек, находится в районе полтора километра восточнее 307 блок-поста и готовится напасть на блок-пост. Так как сил у них не хватает, он просит нашими силами блокировать два перекрёстка в районе нп. Цацхви. Мы по тревоге подняли людей и тремя БТРами блокировали означенные перекрёстки. В 9 часов утра, полковник Мания сообщил, что группа Гочи переместилась в известковый карьер в 3х километрах юго-западнее нашей базы. Но уже в 13:00 мы сняли БТРы с охранения, так как с одной стороны полицейские никак не начинали операцию по уничтожению террористов. А с другой стороны, в это время Дорофеев был в Сухуми и все решения принимал я, возбухло командование батальона и тут были свои особенности внутренних межличностных взаимоотношений.
В Зоне Безопасности были два человека – полковник Дорофеев и я, майор Копытов, которые имели право принимать решение и отдавать приказы на выполнение этих решений командованию батальона. Полковнику Дорофееву они вынуждены были беспрекословно подчиняться. Как-никак тот являлся штатным начальником Зоны Безопасности, а вот уже подчиняться начальнику штаба, который был как бы временным начальником – тут уже начинались взбрыкивание. Я не знаю, как решал эти вопросы подполковник Буйнов. Может оттого, что тот был подполковником и из-за этого было проще ему командовать. А тут какой-то майор – Чего это мы будем ему подчиняться?
Конечно, когда на тебе висит полнокровный батальон, который надо обеспечивать и за который надо нести нешуточную ответственность… А тут два офицера, «катаются» каждый день в город, играют в свои «детские» шпионские игры, возвращаются оттуда зачастую под хмельком и ещё тут пытаются в батальон лезьте. Конечно, тут волей-неволей, возникнут завихрения в голове. Ладно, полковник – ему будем подчиняться. Он всё-таки командир полка, хоть и зенитно-ракетного. А майор, командир дивизиона, Кад-ри-ро-ван-ного…. Он-то чего, должен мною командовать? Командиром развёрнутого батальона….. Начальник штаба батальона, капитан Березовский. Тот вообще спокойно на меня смотреть не мог. Особенно его задевало, что я носил на форме орденские колодочки.
Как-то раз он хорошо поддал и прибежал ко мне разбираться вот именно с этим вопросом.
– Я награждён за Чечню двумя орденами Мужества и не форсую тут. Чего ты тут выпячиваешься?
Попытался с ним нормально и спокойно поговорить, но капитан пошёл в разнос и в конце концов решил продемонстрировать, что и физически он сильнее меня и если что – он меня уделает.
– Смотри, майор, я одним пальцем могу пробить висящую в руке газету, – схватил лист газеты со стола и ударил пальцем. И не пробил, – сейчас, сейчас… Вот смотри…
Капитан собрался и вновь, уже с большей силой, ткнул пальцем в газету. И не пробил. Вновь ударил и снова фиаско. Смешно было смотреть на психованного офицера, но утром он пришёл ко мне, буркнул сквозь зубы извиняющиеся слова, но так и продолжал и дальше с неприязнью относится ко мне.
Вот и когда пришёл ко мне командир батальона и стал наезжать на меня, я не стал упираться и разрешил солдат и технику вернуть на базу, по двум причинам. Первая – полиция сама особо не предпринимала видимых усилий, чтобы уничтожить террористов. А вторая – не хотел обострять отношения с командованием батальона.
Оба базовых лагеря и блок-посты приведены в боевую готовность «Повышенная». И сколько бы верёвочка не вилась, но конец всегда есть.
31 марта в 18 часов, в двух километрах северо-восточнее нашей базы, был оцеплен грузинским спецназом бывший совхоз Онарио. Там была обнаружена группа Гочи Эссегуа. Им было предложено сдаться, но в ответ они открыли шквальный огонь и Гоча попытался прорваться, но был убит. Видя смерть своего главаря, остальные 12 человек сдались, а один сумел скрыться. Взято: автоматов – 3; пистолетов – 2; РПГ – 1, к нему 3 выстрела; гранат РГД – 3 штуки и боеприпасы. Но это была официальная версия. И о смерти и об операции, мы узнали совершенно случайно. Поэтому с раннего утра я ринулся к своему источнику и тот мне рассказал истинную картину.
– Да, их блокировали в Онарио и предложили сдаться, но террористы попытались прорваться и о шквальном огне с их стороны не было речи. Боеприпасов было мало. Когда они вырвались на улицу, то со стороны спецназовцев прозвучал только один выстрел и тот по Гоче, и прямо в сердце. В наступившем замешательстве один, человек спецслужб, ушёл по организованному коридору, а остальные сдались.
Наконец-то я мог сыграть в полной мере роль армейского дурака. Дверь в кабинет Николай Николаевича распахнулась от мощного удара моей ноги и сразу же с порога я завопил: – Я не понял, Николай Николаевич…. Почему грузинские спецслужбы без нашего ведома проводит спецоперацию на подконтрольной миротворцам территории?
Тональность разговора, хамство и наглость с какой я вломился в кабинет начальника городского МГБ, сыграли свою роль. Если бы я просто вошёл, поздоровался и спокойно задал данный вопрос, то главный МГБист меня бы просто отфутболил по формальным признакам. А так он несколько растерялся и сбивчиво стал оправдываться: – Борис Геннадьевич, Борис Геннадьевич…, да там надо было быстро, очень быстро…, чтобы избежать напрасных жертв…
– Какие жертвы? Да я бы в десять минут примчался на БТРе и ещё бы вашу мощь усилил и Гоча живым бы сдался. Какого хрена тогда вы просили у меня БТРы на блокирование? Я же их сразу дал. Не то что ваши целые сутки не могли разродится.
– Ну, вот так мы решили. Зато всё закончилось нормально… взяли в плен…, – продолжал бубнить Николай Николаевич, всё ещё не понимая какую линию поведения ему выбрать.
А я самозабвенно наступал и давил, расстерявшегося силовика: – Что…? Всё нормально? Да вы специально меня не пригласили, чтобы спокойно убить Гочу и он теперь не сможет дать показаний – Где он действовал по вашей наводке, а где самостоятельно?
– Да ты что? Что ты говоришь, майор? – Наконец-то строптиво вскинулся Николай Николаевич, – мне, что бой в городе устраивать? Зато сейчас всех взяли в плен… Нету больше опасности для твоих подчинённых. А то бы бла-бла-бла, а он ушёл бы…
– Николай Николаевич, ты что меня совсем за дурака принимаешь? Тебе назвать фамилию снайпера, который одну единственную пулю прямо
