Крепость на Ловати - Валентин Павлович Краснопевцев
М. Ф. Русаков.
С визита к начальнику межрайонного отдела НКГБ начал службу на новом месте Русаков. Путь от площади Ленина, где рядом с Домом колхозника в двухэтажном здании размещался горотдел НКВД, по мосту через Ловать в Заречье — к Летнему саду и кинотеатру «Модерн» — он проделал пешком и неторопливо, чтобы основательнее познакомиться с городом, в котором ему предстояло жить и работать. Пока что знал о нем немногое: город на Ловати — древний, летописная история его насчитывает около восьмисот лет; населения — более сорока тысяч человек; самое крупное предприятие — паровозовагоноремонтный завод…
Емельянов принял Русакова так, будто они давно знакомы. Правда, он и в самом деле уже многое знал о новом товарище. Поэтому беседа свелась к нескольким формальным вопросам и ответам. Потом Александр Николаевич пригласил в кабинет своих сотрудников.
— Это товарищ Русаков Михаил Федорович, — сказал Емельянов. Сидевший сбоку от его стола Русаков при этих словах подтянулся, одернул гимнастерку с красными петлицами и характерным резким движением головы откинул со лба пряди зачесанных назад светлых волос. Мальчишеское лицо его в этот момент порозовело. — Он будет у нас начальником городского отдела НКВД, — продолжал Емельянов. — Прошу любить и жаловать. А это товарищи…
И Александр Николаевич одного за другим представил присутствующих.
Потом Емельянов повел Русакова в городской комитет партии к первому секретарю Ермоловичу, а сотрудники еще долго обменивались первыми впечатлениями о новичке. Впечатления, если их суммировать, были не в его пользу. Уж очень он моложаво выглядел даже для своих двадцати четырех лет. Думалось невольно: ну какой же из него начальник? И держится-то словно школьник на экзамене, конфузится, разговаривает боязливо. Хотя, с другой стороны, образование высшее: закончил педагогический институт…
Первые впечатления, как это порой бывает в жизни, оказались обманчивыми. Молодой начальник уверенно осваивал должность. Аппарат у него был небольшой. Калининское управление прислало, правда, в помощь нескольких человек. В подчинении Русакова находился также и горотдел милиции, руководимый П. И. Ивановым. Безусловно, очень помогали Русакову его знания, политический кругозор, но не менее важную роль сыграло умение держаться с подчиненными неизменно ровно и доброжелательно. Ни разу не позволил себе новый начальник вспылить в разговоре, накричать, поторопиться с решением.
Русаков старался как можно больше взвалить на себя. Малое ли, большое дело — непременно брался сам, хотя можно было поручить подчиненным, ежели им доверяешь. А без доверия какая уж служба! Хотя
в то же время — и это с удовлетворением отмечено было всеми — Русаков нисколько не стеснялся учиться у более опытных подчиненных. У капитана П. И. Иванова, например, у секретаря горотдела милиции И. И. Лукина. Николай Ильич в милиции служил с 1920 года и обладал, кроме большого опыта, исключительной памятью. Коллеги далее прозвали его «ходячей энциклопедией». В папках со старыми делами, в которых «сам черт ногу сломит», рыться ему не требовалось: почешет лоб, задумается, потом обрадованно вскинет палец — есть, вспомнил!
Проработав год, Русаков во многом стал подражать Емельянову, с самого начала служившему для него примером. И прежде всего — одержимости в работе. Казалось, что он всегда, круглые сутки на службе. Если кому случалось проходить поздно вечером по площади Ленина, то он неизменно видел свет в угловом кабинете второго этажа, который занимал Русаков.
Вначале новый начальник жил один, без семьи. Ночевал в рабочем кабинете, спал на диване. А когда получил квартиру, — приехала к нему из Калинина жена Елена Васильевна со своей матерью и маленьким Валериком (дочь Инна родилась в Великих Луках). За детьми присматривала бабка Агриппина Акимовна. Елена Васильевна, педагог по образованию, сидеть сложа руки не пожелала: стала преподавать в школе русский язык.
А Русаков хотел, чтобы она умела еще и хорошо фотографировать, и автомашину водить, и иностранный язык знала.
— Ты знаешь, — убеждал он ее, — мы будем учиться вместе. И экзамены вместе сдадим. Это так необходимо!..
Елена Васильевна достаточно хорошо понимала — это вовсе не прихоть, не каприз. Такова уж у Михаила натура, — более всего он озабочен тем, чтобы его жена не отстала от жизни, не превратилась в мещанку, с головой погруженную в хлопоты о собственном благополучии.
…Последняя колонна покинула площадь Ленина. Отгремел изрядно потрудившийся духовой оркестр. Опустел балкон-трибуна. Отснял кумачом и цветами праздник весны и труда — Первомай 1941-го.
РАСКАТЫ ГРОМА
Обозы, обозы, обозы —
Такое, как в дни старины.
Искромсаны в щепки березы
Нещадной секирой войны.
«Набат»
…Шел третий час летней ночи. Сумерки еще только начинали потихоньку разбредаться по своим углам и закоулкам, открывая дорогу новому дню. Светлеющую тишину время от времени будили всплески задорного девичьего смеха, приглушенный расстоянием говор парней, вспорхнувшая где-то неподалеку популярная песенка про Катюшу. Молодежь, возвращавшаяся с танцев из Летнего сада, не спешила расходиться по домам. Зато торопились поспеть к первому рейсу загородного автобуса не сумевшие выехать накануне рыбаки, которых легко распознать по амуниции. Дворники шаркали метлами по тротуарам. И уже загромыхали по мостовой первые колхозные подводы, направляясь в сторону городского рынка.
Емельянов возвращался с работы. Жил он поблизости, метрах в трехстах от межрайотдела. Ходьбы всего-то минут пять, но после духоты прокуренного кабинета хотелось растянуть эти минуты, и он шел медленно, обдумывая по дороге, как лучше провести наступивший выходной день. В субботу в город приехала опереточная труппа. Грешно, казалось, не побывать хотя бы на одном ее представлении. Но и любимая рыбалка манила…
В восемнадцати километрах от города, в деревне Колюбаки, жил славный знакомый — колхозный кузнец и старый рыбак Михаил Иванович Кожевников. Рано похоронив жену, дядя Миша остался с сыном и дочерью и за хозяина, и за хозяйку в доме. У него и останавливался Емельянов, приезжая обычно с женой и детьми в воскресные дни. Избушка на берегу озера, лодки — что еще нужно для хорошей рыбалки и полноценного отдыха, когда отключаешься от всех дум, связанных со службой.
Водились в местном озере щука, лещ, судак. Но и ершишки хороши бывали в ухе, сваренной под открытым небом, прямо на берегу, в большой кастрюле, подвешенной над весело потрескивающим костерком. Правда, не во всякую погоду клев был одинаково удачным. Но, каков бы он ни был, более
