Такси за линию фронта - Станислав Кочетков
До сих пор помню, как впервые услышали слоган Павкиных «красномаечников»: «Мы не старперы! Мы не старперы! Нас не обгонит старпер-паразит, у нас гоняться стоял и стоит!» — и у всей чиновничьей трибуны свекольно-красные рожи вытянулись и шурупом завернулись. Бывал я зрителем на тех шабашах безумных «гонщегов» — что могу сказать: автосервисы озолотились стопудово.
А потом была война.
И на войне Павка был уже моим конкурентом: если я перевозчик, то как иначе доказать мне свою круть, если не делать то же, что и я, только лучше?
А вот по поводу «лучше» наши с Павкой взгляды разошлись кардинально: я все же прежде всего людям помогал, а Павка — зарабатывал. Особенно с учетом того, что остальная его семья из Донецка удрала. Еще в апреле, еще до Второго мая…
Вот когда меня начали звать работать «сакартвело» — именно тогда: мол, почему самые жирные куски мне, а не ему — мы с Павкой и поссорились.
— Я должен был взять эту клиентуру, я! Сам! А вы… а вы мне весь кайф обломали!
— Ну кто тебе мешает, перехватывай! Просто бери за поездку меньше, чем я!
— Меньше?! Я что, нищеброд? Я не старпер, чтоб кидаться на объедки! Они могут, а значит, должны мне платить больше, много больше! Вы украли мое будущее!
Наорались мы тогда друг на друга, чуть до рукоприкладства не дошло. Хорошо, что вокруг были люди, в том числе и клиенты, не кинулся на меня тогда Павка, не рискнул. Хотя достать, особенно когда и он, и я без пассажиров, пытался, и не раз. Да, его «мицык» мою «Панду» однозначно бы сделал, особо по хорошей трассе. Только кто же ему дал бы — во время войны плохих дорог гораздо больше хороших, а на плохой дороге опыт решает больше, чем крутость тачки.
Честно скажу, я тогда на него здорово обиделся. Обиделся и стал ждать от парня любой гадости, в том числе и самого плохого: как там в пословице, ложечки нашлись, а осадочек остался? И даже, чего греха таить, все время подозревал, что не выдержит, что сдрыснет Павка в Киев к папику, особенно когда узнал, что СТО его дружбана с Павкиным «мицыком» накрыло укропским «градом». Ну правда, чего ему теперь тут ловить? А там — папкин бизнес, бабки, все возможности.
И посреди этих мыслей как-то шли мы вот этим же бусиком с Синаем в ЛНР. И встряли на блокпосту, но не по этой, не по глупой причине. Собралось очень много машин — впереди прорыв. И стоим мы на горке, и видим петляющую в низине дорогу, и поле травы в каких-то желтых цветах, и Т-образный перекресток, и по ножке Т прет колонна фашистской бронетехники.
Со стороны всегда виднее, но и непонятнее: впереди колонны танк, в середине бэтры и грузовики, в конце — БМП. Всего семь или восемь корпусов. Я еще, помню, удивился: кто в здравом уме первым в колонне ставит самый медленный и самый тяжелый танк? Зачем? Чтоб, не дай бог, вся колонна встала? И тут нашу толпу на обочине объезжают четыре мотоцикла, эндурики: спереди рулит боец в каске и бронике, сзади без броника, но с РПК на груди, в кубанке, и за спиной или РПГ с несколькими выстрелами в колчане, или шмели с мухами. Синай еще толкнул локтем: «Глянь, Павка!»
И точно: его красно-желтый «Кавасаки»; седок мелкий, но широкоплечий, глаза желтые, нос горбатый, что-то орет радостно, за шумом моторов не слышно. И все они, на разгазовке, такие яркие, разноцветные, опасные, как осы. Объехали нас, выскочили на середину спуска, вместе все вдруг налево и по бездорожью, веером, петляя в густой траве, в бок колонне.
А враг что-то почувствовал или даже знал, но танк сразу тормознул и тем самым сбил колонну плотно, так плотно, что бэтрам уже не развернуться. А мото-осы под ливневым обстрелом сократили дистанцию аж метров до двухсот или меньше, и тоже все вдруг — набок и скрылись в густой траве.
И заработали РПГ, шмели и мухи. И в пять минут вместо колонны — восемь столбов пламени, первыми «ушли» бэху и танк, потом бэтры, потом и по КрАЗам досталось. И уже пехота, казачий полк УНМ ЛНР от выживших гадов поле дочищает.
Тут и нам команда трогаться, мол, нечего зенки пялить, пока трасса свободна — вперед! Такое кино досмотреть не дали, гады! И больше аж до начала СВО я Павку не видел…
* * *
— Волька, ты не спишь? Поехали! — Эмир в спину толкает. А ведь точно, пока я тут в своих воспоминаниях сигаретой ковырялся, на блокпосту картина изменилась решительно: не один ДПСник, а полноценный наряд из четырех человек, один ДПС, один ВАИ, один ВП, один полицейский. И очень быстро досматривают и документы проверяют.
— Да, Эмир, едем. Мы же на стоп-линии, вот махнут — двинем.
— Уже махнули!
— Уже едем!
Въехали в Мариуполь. Дома, конечно, почти что всё в никуда, нежилое состояние, но дороги уже расчистили: воронки и ямы есть, но передвигаться можно. Едем в самый центр, к самому большому мариупольскому храму, Покрова Божией Матери, тому, что рядом с символом города, с водокачкой и со взорванным театром русской драмы. И у Павки день рождения на праздник Покрова. А Эмир историю боев за Мариуполь вспоминает:
— Вот тут у нас…
— А вот тут мы…
— А тут по нам…
Да и я тем временем вспоминаю…
* * *
Как раз началась СВО, и Эмир со мной советовался. Мол, наш деда Вася, раненый, за ленточкой попал в переплет. Выкупили его у правосучек, конечно, но как бы теперь сюда доставить, его же лечить надо. И место отвратительное, на стыке линий фронта ДНР и ЛНР, и у гадов там столько всего понатыкано… И правосучкам верить нельзя, стопудово они постараются деда добить. Прихлопнут машину, что его вывозить будет, и дело с концом. Значит, нужна тихая доставка, очень тихая, ювелирная просто… Рассматриваю карту и местность вспоминаю. И вижу-таки дыру:
— Смотри, Эмир, вот тут. Тут рыбные пруды, и между ними дамба петляет, видишь на карте?
— Да там на дамбе — и наш блокпост, и укров. Голяк.
— Был бы голяк, если бы укропы водовод не взорвали. Вроде бы и неоткуда,
