Монстросити. Панктаун - Джеффри Томас

С завода уволили Брайна вот уже

           как полгода прошло,

Зерно беспокойства теперь

           в пышный куст тревоги его проросло.

Пора бы приятеля Дейзи найти,

           тот точно сумеет помочь.

И Брайн в наряде из кожи

           и грусти ныряет в бездонную ночь.

А Дейзи – пройдоха, каким был всегда,

Глаза – динамиты, в улыбке беда.

Он Брайна радостно бьет по спине:

«Давай-ка, дружище, заскочим ко мне».

Пристанищем старый служил самолет,

           дырявый от пуль и ракет,

Жил Дейзи один там —

           сбежала жена (и это совсем не секрет).

По лесу туманному позже отвел он Брайна

     в свой тайный схрон,

Где прятал товар, что казался чудным

     с любой из возможных сторон.

Креветки с людскими ногами, представь!

     Однако, что и говорить,

Паста из них заставляла любого

     о всякой печали забыть.

У Дейзи на роже довольный оскал.

    «Я в деле», – подумав, Брайн сказал.

* * *

Апельсиновая девка,

Вихрь оранжевого цвета,

Праздник на излете лета

В апельсиновом трико.

Волосы чернее ночи,

Но всего важнее очи —

Апельсиновые очень,

Словно солнце их зажгло.

От недуга мать скончалась, а отца убила пуля.

Да и собственное тело заболело, обмануло.

Больше места нет мечтаньям, закрывает кожу платьем

И уходит на работу к чашкам, ложкам и оладьям.

А под вечер ей едва хватает силы

Из кафе домой вернуться, на Конец Лосиный.

* * *

Брайн к приятелю переселился в самый первый из дней.

Спал в самолете, будто ракета, забытая среди теней.

Дейзи его разбудил со словами: «Впереди путь длинный

Кое-кого повидать нам нужно на Конце Лосином».

Брайн взял сорок пятый калибр

      и носом клевал по пути,

Дейзи уверено тачку вел, вперед и вперед катил.

Подъехав, обойму он зарядил:

      «Давай-ка вперед, боец.

Мы прибыли, это вот он и есть —

      веселый Лосиный Конец.

Живет тут девчонка —

      слегка молода, но мне такие по вкусу.

Стволы же с нами лишь для того,

      чтоб не создавать искуса.

И ты не гляди, что девчонка хворает,

К другим та болячка не прилипает».

Брайн только плечами пожал,

Ему было все равно.

Взяли товар и пешком взобрались

На холм, где жилище одно

Казалось живым, хоть свет не горел.

Дейзи в дверь постучал,

Девчонка открыла

И внутрь упорхнула,

Кружась, как огненный вал.

Ее окликнули, смутив за танцы в темноте.

Товар ей Дейзи показал,

А Брайн все взглядом девчонку искал

В чернильной пустоте.

* * *

Оранжевая девчонка

По жизни вертится волчком,

Зрачки, как черный жемчуг,

Дурман под ноготком.

Дейзи тишком отлучился в сортир,

а Брайн на месте сидит,

Девчонка ему варит кофе, однако в лицо не глядит

И сыпет словами нервно и часто, будто дождя перестук.

Брайну нравится эта девчонка, ее покой и испуг.

Гриву волос ее он представляет на беспокойном ветру,

Тело в трико ее так и манит, словно костер на снегу.

Он на свидание взять ее хочет,

Только приятель зовет:

«Пора, собирайся», и темною ночью

Брайна прочь он ведет.

Оранжевая девчонка,

Оранжевый огонек.

Брайн уже не рядом,

Его провожает взглядом,

Карающей ночью сжатым,

Девчонка через порог.

* * *

Товар весь распродан, ушла нищета,

И Брайн себе угол снял,

А рядом кафешка, девчонка в ней та,

Что он на холме повстречал.

Брайн не верит удаче своей, в душе его переполох,

Девчонка ему улыбнулась смущенно —

     у Брайна рот пересох.

Они говорили о том и о сем, затем он сказал ей: «Пока».

Назавтра опять появился в кафе с уверенностью игрока.

Вот смены конец и свободна она,

     поужинать вместе пошли,

А вечером в комнате теплой его

     друг с другом поближе сошлись.

Она перебралась с холма в новый мир,

Бросила тьму, погрузилась в эфир,

Только ндурман все еще с ней,

И после вала мучительных дней —

Нескольких месяцев в доме чужом —

Девушка снова вернулась на холм.

Брайн опять облачился во мрак,

Волю и горечь собрал он в кулак

И, распрямив гордо спину,

Город Панктаун покинул.

* * *

Оранжевая девчонка,

Оранжевая тоска,

Пляшет как рыжее пламя

Досок касаясь слегка.

Кругом темнота, по крыше бьет дождь,

Никто не придет, никому не помочь.

Мамин портрет в осколки,

Работы больше нет,

Душа застыла надолго,

А слез пропал и след.

* * *

Парень в потертой кожаной куртке

       в бар полутемный зашел —

Несколько лет не являлся он в город

       и снова был беден и зол.

Удар по плечу, и у столика Дейзи —

       старый приятель хорош,

А Брайн горбатится вновь на заводе.

       «Ну, ты, дружище, даешь!

Давай-ка ко мне, есть товар и клиенты».

       Тот скуку изобразил:

«Лучше скажи, как живет Апельсинка?» —

       Дейзи он попросил.

Дейзи плечами пожал:

       «Что ж послушай, телом торгует она,

Крутой сутенер у нее окопался,

так что живет не одна,

Наша Апельсинка

На Конце Лосином».

Брайн кивнул и стакан свой отставил,

вмиг как стекло протрезвел.

«Надо бы мне заглянуть, повидаться»,—