Повести монгольских писателей. Том второй - Пурэвийн Хорло
— Интересное предание вы мне только что рассказали, — нарушил молчание Бат. — Много богатств в недрах вашей земли. Дайте время, выучимся разным наукам и добудем сокровища, мы ведь теперь сами хозяева своей страны.
— Верно, сынок. Ты и твои сверстники родились в счастливое время. Мне бы вернуть молодость…
НОВЫЕ ЗНАКОМЫЕ
Заночевав на уртонной станции Босго, путники на другой день после обеда прибыли в Хэвтэгийн Наранбулак. Проводник достал из-за пазухи карманные часы на длинной цепочке, взглянул на циферблат и с удовлетворением произнес:
— Примерно так я и рассчитывал — приехать часа в три.
Бат осмотрелся. Их окружало море золотистого песка Повсюду узорчатые следы ящериц. Стрекочут цикады, трещит саранча. Что же ждет его здесь, на новом месте? — подумал Бат. — Трудное задание дал ему Центральный Комитет ревсомола{1}, но доверие всегда вдохновляет человека…
А эта большая белая юрта, видно, и есть контора таможни. Подъехав к юрте, Бат с проводником вошли внутрь. Пусто. Луч солнца, проникший через тоно, золотой стрелкой пересекал поверхность стола. Стол был низкий, на коротких ножках. Тяжелая мраморная чернильница. Рядом не кисточки, а ручки с железными перьями. Верная примета современного учреждения! Справа за занавеской виднелась кровать с грудой войлочных матрацев, у стен мешки и узлы. Судя по всему, хозяин юрты готовился к отъезду.
Хотелось пить. Бат взял с полки единственный латунный кувшин с узким горлышком, но тотчас поставил на место. Кувшин был пуст. Проводник внес дорожные сумки. Несколько минут он и Бат сидели молча.
— Неужто в юрте нет ни глотка воды? — спросил проводник.
— Ни капли, — подтвердил Бат.
Старик нахмурился.
— Ничего не поделаешь. Поеду-ка я назад. По дороге загляну в какой-нибудь аил, там обязательно напоят человека.
Проводник простился с Батом и уехал. Поджидая хозяина, Бат прилег на кровать и незаметно задремал. И приснился ему сон: девушка, с которой он недавно расстался, стоит на поляне, заросшей ярко-зеленой травой и цветами, и помешивает половником айрак в большом чане. «С приездом тебя, дорогой Бат», — говорит она и подносит ему полную чашу ароматного напитка. Бат, как полагается по обычаю, принимает ее обеими руками.
«Пей, дорогой, — приговаривает девушка участливо, — и где это ты так измучился?»
Очевидно, девушка произнесла эти слова слишком громко. Бат проснулся и поднял голову. Издалека доносился конский топот. Бат прислушался и вскоре отчетливо различил людской говор. Он сел на кровати, застегнул воротник и пригладил волосы. Обитая войлоком дверь отворилась, и в юрту ввалился пожилой мужчина. Он с первого взгляда не понравился Бату: лицо у него было рябоватое, красное, глаза словно кровью налились. От незнакомца попахивало спиртным. Оглядев Бата недобрым взглядом, рябой сердито спросил:
— Ты кто такой? Зачем забрался в казенную юрту?
— Погодите, — остановил его вошедший следом человек в поношенном дэле из коричневого шелка, с худым лицом и черными, свисающими по углам рта усами. — Может быть, это и есть новый начальник таможни.
— Да, я назначен начальником, — подтвердил Бат. — В юрте никого не было, вот я и решил обождать хозяина, прошу извинить.
— Так ты и есть бывший писарь из хошунного управления Хан-хогшин? — спросил рябой.
— Именно так, — ответил Бат.
— Гм… Я-то думал, на мое место пришлют человека постарше, опытного. А имеешь ли ты представление о работе таможенника?
Эти слова покоробили Бата.
— А почему, собственно, вы разговариваете со мной таким тоном? У меня есть направление из соответствующих государственных органов и путевка Центрального Комитета ревсомола. Я приехал сюда работать для народа, для родины.
— Фу, какие речи! — презрительно сказал рябой. — И сам ты, поди, тоже член ревсомола? Из тех, кто заставляет девок косы обрезать?
Бат вспыхнул, но от резкого ответа, так и вертевшегося на кончике языка, удержался. «А вы, уважаемый, — мысленно произнес он, — видимо, из тех, кто, не видя воды, уже подбирает полы дэла».
— Вас распалила водка, и вы не ведаете, что говорите! Позорить высокое звание члена ревсомола никому не позволено.
Худощавый тронул Бата за плечо.
— Дорогой Бат, Дамдин до сегодняшнего дня был здесь начальником таможни. Он сдаст дела и уедет. Сегодня, накануне отъезда, он ходил в гости, выпил молочной водки, и его разобрало. А меня зовут Чой, я представитель местных властей. Может, сразу и займемся делами?
Бат взглянул на Дамдина. Тот как-то сразу сник.
Пока разговаривали о делах, солнце в тоно померкло. Все трое вышли на свежий воздух. Вдали показался старик. Он нес в поле дэла аргал на растопку.
— Базар-гуай, — сказал ему Чой, — где вы запропастились? Приехал ваш новый начальник, и он, наверное, умирает от жажды. Приготовьте ему чаю и чего-нибудь закусить.
— Я ходил верблюдов пригнать и замешкался, — с мягкой улыбкой сказал Базар и поспешил в юрту. Через несколько минут в котелке уже весело булькала закипающая вода. При свете огня Базар выглядел вовсе не стариком. Это был, конечно, не молодой человек, но крепкий, широкоплечий, с удивительно добрым лицом, обрамленным густой бородой.
— Вы здешний истопник? — спросил Бат.
— Только по совместительству, юноша. Прежде всего я — охранник пограничного караула при нашей таможне.
— Ну, как на границе, спокойно?
— Пока тихо, — прищурился Базар. — Отрезок границы, который охраняет наш караул, приходится на горные отроги Овота и Дзулунга.
Он налил горячий чай в большую деревянную чашку и подал ее гостю. Поставил перед ним тарелку с сушеным творогом.
В первую ночь на новом месте Бат долго не спал — разговаривал с Базаром. По словам охранника, бывший начальник таможни Дамдин был человеком хитрым, жадным и вдобавок нечистым на руку. «Придется держать ухо востро, — тревожно подумал Бат. — Неизвестно еще, какое наследство оставил мне этот Дамдин».
ПЕЧЕНЬЕ И ВОДКА
Для нового начальника таможни, посланца ревсомола Бата наступили трудовые будни. Вот уже десять дней, как он взимает с проезжих таможенные сборы, выписывает квитанции и пропуска. Люди попадались всякие. С одними он расставался друзьями, с другими прощался холодно. Случалось, его обижали… Но на провокации Бат не поддавался, только стискивал зубы да молча сжимал кулаки.
За это время Бат познакомился со многими местными жителями. Араты относились к нему дружелюбно: особенно симпатизировал Бату Алаг, человек лет тридцати, горбоносый, с красивым овальным лицом, всегда приветливо ему улыбающийся. Одевался Алаг щеголевато: яркий шелковый дэл, подпоясанный атласным поясом, ладно облегал его плотную, крепкую фигуру. Войлочную шляпу он носил слегка набекрень. Алаг неплохо играл на моринхуре. Характер у Алага был общительный и покладистый. Последнее время Алаг зачастил на таможню.
