Повести монгольских писателей. Том второй - Пурэвийн Хорло

— Уж это несомненно! — отпарировал Сэргэлэн. От его неуверенности не осталось и следа, что снова заставило Шухэрта насторожиться. — Но только вы обещали нашему институту взять все расходы на исследовательскую работу на себя.

— Верно, был такой уговор. Но речь шла о работе в пределах нашего хозяйства. А о соседних аймаках разговора не было.

— Раз так, мне придется обратиться за помощью к другим товарищам! — начал выходить из себя Сэргэлэн. — Думаю, они меня поймут лучше.

— Кроме меня да моего заместителя, никто в объединении не имеет права подписывать денежные документы. Так что ты брось это дело.

— Я поставлю вопрос на правлении. У нас действуют коллективные методы руководства.

— Ладно, мы еще вернемся к этому разговору. А сейчас извини. — Председатель взглянул на часы. Стрелки показывали без трех минут четыре. — Сейчас начнется правление.

— Вот и отлично. Разрешите присутствовать? Я поставлю вопрос на этом же правлении.

— Послушай, Сэргэлэн, давай… — договорить председателю не удалось — в кабинет стали входить члены правления.

БЕЗЗУБЫЙ ЕДОК

В кабинете густыми клубами плавал табачный дым. От него щипало в горле и ело глаза, а спору, разгоревшемуся по вопросу Сэргэлэна, не было видно конца. За окнами быстро темнело, дым в комнате становился все гуще. Каждый курил свое: старик Цэвдэн самокрутку с махоркой, коневод Ломбодорж трубку, набитую желтым самосадом, заместитель председателя одну за другой папиросы «Беломор», а экономист, недавно вернувшийся на родину после окончания вуза за рубежом, — толстенную сигару.

— Ну так как вы считаете, — в который раз спрашивал правление Шухэрт, — можем мы пойти на риск и ухлопать всю прибыль на это дело?

— Пусть бы лучше деньги дало государство, — бубнил свое старик Цэвдэн.

— В конце концов, затраты окупятся с лихвой, — уверял заместитель председателя. — По-моему, стоит попробовать.

— В первый же год прибыли ждать нечего, — откровенно признался Сэргэлэн, — на нее можно рассчитывать не раньше, чем через три года.

— Ты все же растолкуй нам хорошенько, — подал голос молчун Ломбодорж, — сколько мы на этом деле выгадаем?

— Но ведь я уже говорил!

— А ты еще раз повтори, — спокойно ответил коневод.

И Сэргэлэн снова рассказывал о своих расчетах. По самым грубым прикидкам получалось, что ущерб, причиняемый объединению вредными насекомыми, — недостаточный привес скота, порча шкур и снижение их сортности при сдаче по госпоставкам, — составляют два миллиона двести сорок тугриков. Ежегодно. Значит, если ликвидировать причину этих потерь, доходы возрастут именно на эту сумму — на два миллиона двести тугриков.

— На лошадях-то клещ не шибко сказывается, — заметил коневод.

— А овод? — прищурился Сэргэлэн.

— Зеленоголовый? — засмеялся Ломбодорж. — Да у него и рта-то нет!

— А ты чего зубы скалишь? — одернул его старик Цэвдэн. — Даже у комара есть хоботок, которым он присасывается к коже. Это каждому ребенку известно.

— А я знаю, что у зеленоголового овода нет рта, — настаивал коневод. — В школе я однажды разглядывал такого овода под микроскопом. И никакого рта не увидел.

— Как же тогда этот овод питается? — удивился Шухэрт, украдкой поглядывая на ученого.

— Ломбодорж-гуай прав, — ответил Сэргэлэн. — Взрослый овод не кусается. У него вообще нет челюстей. Вред, причиняемый этим насекомым, заключается в том, что оно откладывает личинку, которая внедряется в кожу животного и паразитирует на нем. Личинка живет под кожей за счет животного, пока не выведется взрослое насекомое, которое, выходя наружу, портит ему шкуру.

— Вот так беззубый обжора! — поразился Ломбодорж. Удивились и остальные члены правления.

— Раньше на это мало обращали внимания, — продолжал Сэргэлэн, — потому что шкуры лошадей подвергались в основном грубой обработке. А теперь, когда требуется выделывать тонкие кожи, из-за этого дефекта получается очень много отходов. Иногда прямо посередине шкуры оказывается сплошное решето. Вот почему в настоящее время надо заботиться не только об увеличении нагула скота, но и об улучшении качества кожевенного сырья. Поэтому животное надо защитить от разной нечисти.

В комнате наступило молчание, но Сэргэлэн чувствовал, что в настроении членов правления назревает перелом.

— Похоже, парень не бросает слов на ветер, — начал старик Цэвдэн. — Как ты думаешь, председатель, может быть, и впрямь пойти на такой расход?

Сэргэлэн всегда считал, что старик его недолюбливает, и в свою очередь не испытывал к нему особого расположения. Но в эту минуту он готов был броситься Цэвдэну на шею.

— И я согласен, — поддержал Цэвдэна заместитель председателя. — Ведь Сэргэлэн не явился к нам неизвестно откуда. Его направило с согласия вышестоящих органов государственное учреждение, а не какая-нибудь там частная лавочка. Сколько раз наше объединение пользовалось помощью государства? Почему же мы, когда государству понадобилось наше содействие, отказываемся помочь? Это не годится.

— Но ведь речь идет об очень крупной сумме. Для нас она целое состояние, — возразил Шухэрт. Но в конце концов под нажимом остальных членов правления сдался и он. — Ладно, пусть будет по-вашему. Только я поставлю этот вопрос перед руководством аймака, а также перед Высшим Советом союза объединений. Надо заручиться их согласием, Сэргэлэн же пусть попытается получить хотя бы часть средств от академии.

— Вы удовлетворены, товарищ Сэргэлэн? — обратился он к ученому.

— Вполне.

— Тогда объявляется перерыв на несколько минут, прежде чем правление продолжит свою работу.

«Ну, дорогие товарищи скотоводы, вы меня сегодня здорово выручили», — думал про себя Сэргэлэн, направляясь к выходу. С души у него свалилась огромная тяжесть. На улице члены правления с наслаждением вдыхали свежий воздух. Сэргэлэн задержался подле них. Высоко над головой стоял месяц. Безмолвная долина утопала в его серебристом сиянии. С дальних гор вдруг долетело громкое конское ржанье.

— Это рыжий жеребец Баянмагнай! — оживился Ломбодорж. Сэргэлэн тронул коневода за рукав.

— В вашем табуне есть серый конь?

— Это с угольчатым клеймом-то?

— Не помню, с каким, но кажется, что-то вроде того. Я его приметил — у него на спине много гнезд с личинками. Вы не дали бы мне этого коня для опытов.

— А ты парень не промах! — засмеялся коневод. — Какие же такие опыты ты хочешь ставить?

— Животное болеет давно. Кроме того, конь старый, даже зубы потерял. Я избавлю его от паразитов, а кровь именно такого хроника необходима для изготовления сыворотки.

— Ну и глазастый ты! Все рассмотрел. Ладно, забирай к себе беднягу, пусть послужит науке. Только надо спросить согласия правления. Сейчас заседание продолжится, вот и спроси.

— Возражения предвидятся?

— Вероятно. Того конягу очень любит старый Цэвдэн.

— Вечно мне не везет! — вздохнул Сэргэлэн.

— Не скажи. Только сейчас ты выиграл крупное сражение, — засмеялся Ломбодорж. Они вошли в кабинет вовремя — заседание началось.

— Что у вас еще? — поднял голову Шухэрт.