Звезда морей - Джозеф Виктор О'Коннор
Прошло два с лишним часа, сигнала не последовало, но я не придал этому значения, поскольку в последние годы порт всегда переполнен. Я вернулся к себе, принялся собирать вещи. К одиннадцати часам лоцман так и не объявился, и я немного встревожился. Я вернулся на верхнюю палубу и вместе с матросами стал дожидаться его прибытия.
Наконец около полудня вдали показались буксиры, и пассажиры разразились криками ликования. Многие обнимались, пели гимны и народные песни. Но выяснилось, что придется еще подождать, и это известие умерило их радость. На первом буксире приплыл чиновник городской карантинной службы, ему поручили передать мне приказ: согласно закону о таможне сходить на берег запрещается до получения соответствующих распоряжений. Пояснить приказ отказался: я-де обязан повиноваться и поддерживать порядок на корабле. Ни матросам, ни пассажирам я ничего не сказал, только Лисону. Мы согласились с ним, что эта новость вряд ли их обрадует.
Лоц-командир Жан-Пьер Делакруа, француз из Луизианы, поднялся на борт и встал за штурвал. По-английски он почти не говорит, и я послал за мистером Диксоном, тот говорит по-французски. Но Делакруа так и не рассказал нам, что творится в порту — отвечал лишь, что делает свою работу.
Когда мы привязали концы к буксирам и по каналу Нэрроуз двинулись в бухту, многие пассажиры невероятно оживились. После месяца в море всегда приятно оказаться так близко к суше. И действи тельно, в холодных лучах солнца суша казалась зеленой и прекрасной: на западе — Статен-Айленд и Нью-Джерси, на востоке — фермы и маленькие городки Бруклина. Порой моряки говорят, что у суши есть запах: сегодня так и было — дивный аромат растительности и фуража. В редеющем тумане показался город Ред-Хук, пастухи на маячивших вдали холмах снимали шапки и махали нам — к великому восторгу всех пассажиров.
И лишь когда лоцманы направили нас в канал Баттермилк, я заметил: что-то не так, поскольку за те четырнадцать лет, что я хожу этим маршрутом, такого не случалось ни разу. Меня одолело дурное предчувствие. Нас провели вокруг острова в бухту, и глазам нашим открылось самое плачевное зрелище.
Никогда в жизни я не видал такого. По моим оценкам, сейчас на якоре в гавани стоит около сотни судов, и всем им запретили причалить. Лоцманы-буксиры определили нас в четверти мили от порта Саут-Стрит, меж «Кайлбреком» из Дерри и «Розой Арранмора» из Слайго, кормой к нам стоит «Белая кокарда» из Дублина. Нам велели бросить якорь и ожидать дальнейших распоряжений. К тому времени, как мы встали на якорь, закрепились и написали отчет для чиновника из таможенной службы, подошли еще два судна, «Кайлмор» из Белфаста и «Сэр Джайлс Кавендиш» из Мобила: последнее направлялось из Алабамы в Ливерпуль, однако в северной части Пенсильвании у них порвался грот.
Я задумался, как быть в сложившейся ситуации. Если я сообщу, что у меня на борту много больных (так и есть), это уменьшит и без того невеликие шансы пассажиров получить разрешение сойти на берег.
Трудно решить, как поступить. Я отправил вестом ку в порт, что у меня почти закончилась провизия и вода, а на борту более трехсот человек, матросов и пассажиров, но управление порта велело ждать. Воду обещали прислать, и врача, если возникнет необходимость, но любая попытка сойти на берег будет расценена как нарушение закона и встретит суровое противодействие — вплоть до сожжения судна и заключения всех матросов и пассажиров в тюрьму. Я попросил прислать ко мне представителя компании, чтобы посоветоваться с ним, но, когда я пишу эти строки, никто так и не прибыл.
В два часа дня мне нанес визит доктор У-м Манган и сказал, что его очень тревожит положение дел на корабле. Некоторые пассажиры серьезно больны, их следует немедля отправить в инфекционную больницу. Я объяснил, что в сложившихся обстоятельствах бессилен что-либо предпринять. Тогда он спросил, действительно ли мы везем в том числе и ртуть. Я ответил, так и есть, и он попросил выдать ему сколько-нибудь для изготовления лекарств. Разумеется, я согласился. («Наверное, какой-то развратник из трюма подцепил дурную болезнь, — пошутил Лисон, когда добрый доктор ушел. И добавил: — Одну ночь с Венерою, всю жизнь с Меркурием»[106]. Но меня его шутка ничуть не рассмешила. Я видел, как умирают от этой страшной заразы — такого не пожелаешь злейшему врагу.)
Положение тревожное, если не сказать опасное. Многие пассажиры выбросили свои одеяла и подушки за борт, полагая, что карантинные чиновники станут осматривать их на предмет вшей, и теперь им нечем спастись от ночного холода. Они не понимают, что какими бы холодными ни были дни, ночной холод в этих широтах бывает губителен. Мы стоим так близко к «Ферритауну» и «Клипперу», что наши пассажиры перекрикиваются. Ходят всевозможные слухи: а именно, что всех, кто прибыл из Ирландии, заворачивают на таможне, что все европейские эмигранты обязаны предъявить сумму в тысячу долларов, и лишь тогда их пустят в Америку, что мужчин разлучают с женами, детьми и прочими родственниками и отправляют на родину.
Я приказал Лисону собрать всех пассажиров и объявить им, что нет поводов для беспокойства, однако слова мои приняли враждебно. Перебивали, кричали, вставляли раздраженные замечания. Я велел отдать трюмным пассажирам запасы вина, эля и крепких спиртных напитков, оставшихся в первом классе. Пожалуй, я поступил опрометчиво, но теперь уже поздно.
Остается надеяться, что завтра будут новости, поскольку многие пребывают в крайнем возбуждении.
* * *
5 декабря, день отдохновения, Первый день[107], Двадцать восемь дней, как мы уплыли из Кова
Долгота: 74°02’W. Шир.: 40°42’N. Настоящее поясное время по Гринвичу: 11.14 пополудни. Время национальной обсерватории США: 6.14 пополудни. Наблюдения и осадки: весь день чрезвычайно низкая температура, ночью упала до — 16.71 °C. Трапы и палубы покрыты толстым слоем льда. Лини и снаcти обледенели. На мачтах, кливерах и вант-тросах сосульки, представляющие угрозу для пассажиров; велел их сбить. Вчера ночью штормило, сильный ветер, многих пассажиров тошнило.
Отлив, мы по-прежнему стоим на якоре в Нью-Йоркской бухте. Небо весь день затянуто черными свинцовыми тучами. Число судов в бухте, по моим подсчетам, увеличилось до 174 и растет с каждым часом. В водах бухты плавают нечистоты и всякая дрянь. Мутная вода кишит крупными черными угрями. Вчера вечером девочка из числа
