Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин
Седло, попону, стремена и пику я привез с собой. Всегда беру их на всякий случай, исходя из того, что, как только оставлю дома, обязательно произойдет что-нибудь такое, когда без них никак. Пригодились и на этот раз. По приказу Октавиана Августа мне выделили турму вспомогательных войск, в которой служили местные кельты. Они сопроводили меня до города Карин, оттяпанного армянами у халибов. Скакали мы с утра до вечера, делая привалы, в том числе, и за пределами населенных пунктов, которых становилось все меньше. Многие были разрушены совсем недавно. Редкие жители, завидев нас, сразу прятались в лесах. На подъезде к городу мы нагнали купеческий караван, идущий из Трапезунта, к которому я и примкнул, заблаговременно расставшись с конвоем. Оба города сейчас находятся на одном из ответвлений Великого шелкового пути, который функционирует, несмотря на подготовку к войне. В Трапезунте товар перегружали на морские суда и везли дальше.
По прибытии на постоялый двор я сказал купцам, что везу именной вексель в Арташат их армянскому коллеге. Кому именно, знать им не положено. Чем быстрее доставлю, тем больше получу, поэтому скакал один по ночам, но вымотался, решил не спешить и меньше рисковать. Почти не соврал. Такая услуга сейчас существует. Стоит дорого, но и касается крупных сумм. Мне поверили и отнеслись с уважением, потому что профессия рискованная и хорошо оплачиваемая, судя по моему снаряжению. Заодно будет им дополнительный бесплатный охранник.
Дальше путешествовал вместе с караваном, не вызывая подозрения. Ехал примерно посередине, слушал болтовню возницы, парня лет девятнадцати, долговязого и смуглокожего, с длинным загнутым носом на треугольном лице, густо заросшем черной курчавой растительностью. Облачен он был в кожаную куртку с короткими рукавами поверх старенькой туники, хотя было жарковато. Не расставался с одеждой ни днем, ни ночью. Разговаривали на арамейском, который здесь пока что не вытеснен латынью, все еще язык международного общения.
Есть такие люди, которые знают все сплетни и слухи и делятся ими безвозмездно. Одно время у меня была соседка, старая бабка, слепая. Она никуда дальше скамейки у подъезда не отходила, но знала всё и обо всех. Эдакое справочное бюро по всем вопросам. При этом сочинять не умела, а если и врала, то лишь пересказывая чужие слова, обязательно сообщая, кто именно сказал.
Если у слепой старухи уклон был в личную жизнь, то нынешний мой попутчик был зрячим, поэтому, наверное, предпочитал политику, войну, события государственного масштаба. Пока мы одиннадцать дней добирались до столицы Армении, я узнал об арке Арташесе не меньше, чем он знал о себе сам. Заодно и об окружении правителя и отношениях его с представителями богатых армянских родов. Как я предполагал, всё было сложно. Чем меньше страна, тем больше тех, кто имеет, по его мнению, полное право занять ее трон. Если в соседней Грузии все будут князьями, то в Армении не мелочатся, в ней все арка, но санитары об этом не догадываются.
Глава 55
Город Арташат, столица Армении, располагался на девяти скалистых холмах в треугольнике, образованном в слиянием рек Аракс и Мецамор, у подножия горы Арарат, вершина которой была белой, что в летнюю жару казалось чудом,. Оборонные укрепления были только с одной стороны — ров от берега одной реки до берега другой и за ним на валу крепостная стена высотой метров пять с четырьмя обычными башнями и одной надвратной. При такой слабой защите они решили повоевать с римлянами. Не знаю, как правильно их назвать: отчаянными или безрассудными? Как рассказал мне болтливый попутчик, основан город знаменитым Ганнибаалом, который после разгрома Карфагена сбежал сперва в Малую Азию, а потом сюда. Мне почему-то казалось, что он погиб во время войны с римлянами. Оказался живучим, несколько лет побегал от них, пока не был предан и не покончил с собой, приняв яд. В этих краях решили, что полководец, который не сумел воспользоваться победами, проклят, что надо держаться подальше от него.
Рядом с городом большая плодородная долина с полями, садами, виноградниками. Воды с гор течет много, на полив хватает. Цены на продукты мизерные. Мужчины с густой растительностью на лице и даже многие женщины имеют усы. После Рима кажутся истинными варварами, Кстати, я тоже по пути сюда не брился, обзаведясь короткой растительностью на лице, иначе примут за евнуха, с которыми приличному мужчине вести дела западло.
Через город проходят две караванные дороги, поэтому больших постоялых дворов тоже два, расположенных на противоположных сторонах улицы, друг напротив друга. Я остановился на том же, что и караван, с которым прибыл. Изображая доставщика векселя, сразу пошел в город, прошвырнулся до центра, где высилось странное сооружение, как будто донжон высотой метров десять вырос из длинного каменного барака, направленного с севера на юг, в дальней от площади трети него. На восточной и западной сторонах башни выше крыши, на втором и третьем этажах, находились окна, расположенные напротив друг друга, чтобы был сквозняк, необходимый в летнюю жару. На втором обитает арка Арташес, на третьем — его семья. Вход в барак и башню был на восточной стороне, и возле него толпилось с полсотни пехотинцев с двухметровыми копьями и овальными щитами из лозы, обтянутой кожей. Впрочем, большая часть воинов прислонила свое оружие к стене, чтобы удобнее было разговаривать. Жестикулировали так, что со стороны казалось, будто дерутся.
Прогулявшись на площади, я вернулся на постоялый двор, самодовольно улыбаясь: работа выполнена, деньги получил.
— Завтра в обратную дорогу? — спросил хозяин — низкорослый армянин с заметной лысиной, несмотря на то, что по бокам от нее росли довольно густые волосы, черные с сединой, и бегающими светло-карими глазами, которые залипали то у носа, то отскочив к вискам.
Видимо, ему рассказали, кто я, чем занимаюсь. Ни за что не угадаю, кто это сделал.
— Нет, побуду здесь. Обещают задание на обратную дорогу, — ответил я.
— Живи, сколько хочешь. Места хватит, — сказал он.
Странно было бы услышать от него что-то другое, ведь я снял
