Благовест - Алиса Клима
– Он жив?! – Полька словно не слышала начальника.
– Да жив, жив. – Кузьмич махнул рукой. – Дохтур наш его зашил и положил для тебя дозревать.
Полька плюхнулась на диван и заплакала.
– Молодой еще – заживет до свадьбы вашей, – засмеялся довольно Кузьмич и по-отцовски потрепал Польку за гриву.
– А Александрова? Где Ира? – вдруг вспомнила Полька.
– Спит у меня в спальне…
– Ее не ранило?
– По счастью – нет.
– Какая радость! – Полька вскочила и куда-то скрылась.
– Чумные бабы… – Кузьмич погладил бороду.
– Да уж… – Ларионов бросил на стол карандаш и вышел в кухню.
Женщины уже собрались вокруг стола. Ларионов сообщил Инессе Павловне, что ее супруг вернулся после удачной операции Паздеева. Клавдии тоже зашили рану и положили на реабилитацию – тесак не зашел слишком глубоко из-за костного барьера и чудом не задел важные сосуды.
Инесса Павловна выдохнула и побежала узнавать подробности у Левушки. Федосья налаживала блины. Валька ушла в столовую – в наряд вместо Веры. Можно было ехать в Сухой овраг позже: Губина была надежной сиделкой для сына.
Глава 19
Ларионов постучался и приоткрыл дверь спальни. Вера лежала под одеялом с открытыми глазами. Он прошел к ней и присел на край кровати.
– Доброе утро, Верочка.
Вера резко села и посмотрела на него с мольбой:
– Доброе утро! Что наши?!
– Живы и идут на поправку. Паздееву чуть хуже, чем Клавдии, но прогноз обнадеживает…
Она вдруг схватила руку Ларионова и поцеловала.
– Ну что ты в самом деле…
– Вы в который раз спасаете нам жизнь, – произнесла Вера пересохшими губами.
– Я – мужчина, и это мой обычный долг, – сказал Ларионов смущенно, без тени важности.
– Не все мужчины спасают. – Вера все еще держала его за руку. – Есть те, кто унижает, калечит, насилует и терзает…
– Я не считаю таковых мужчинами. – Ларионов погладил ее по голове. – Ты теперь станешь меня слушаться?
– В чем-то – да. – Вера рассматривала его руку.
Ларионов засмеялся и укутал ее в одеяло.
– Строптивая девочка мне попалась, – промолвил он с какой-то радостью в голосе и, подавляя всплеск возбуждения, продолжил: – Пока ты спала, я отправил в Новосиб рапорт. До обеда криминалист снимет пальцы у людей и с предметов обихода Грязлова, и мы их отправим в Москву. Будем искать его следы. Если он действительно был завсегдатаем Хитровки, в архивах может быть что-то полезное, и нить потянется. Все равно рано или поздно на чем-нибудь проколется.
– Он действительно хитровский завсегдатай, – сказала Вера. – Вчера в конюшне, когда мы вышли из засады, я бросила ему, что Рудников это знал. Грязлов ответил, что Рудников был дурак, и осекся. Понял, что попался.
– Кто такой Рудников? – с интересом спросил Ларионов.
– Рудников и Лохматкин были городовыми. Заправляли Хитровкой. Их там знала каждая собака.
– А ты откуда знаешь, мой прелестный Макар-Следопыт? – улыбнулся Ларионов.
– Из книги Гиляровского, – пожала плечами Вера. – Чтение, видите ли, весьма полезное занятие. Всегда пригодится.
Ларионов смотрел на нее с восхищением.
– Наша семья дружила с Гиляровским. Он был чудесный: похожий на моржа, с огромными казачьими усами и круглой головой (матушка его и была казачкой). Владимир Алексеевич подписал книгу для папы. Я как-то ее листала, и стало интересно про Хитровку. Потом я, конечно, все позабыла. Хитровка всплыла, когда я услышала о ней от Грязлова на перекличке. Но я тогда вам рассказывала…
Ларионов смутился и покраснел:
– Прости меня за то, что я оказался таким ослом…
– Список ваших прегрешений неумолимо возрастает, – прищурилась Вера.
– Я искуплю каждое, и скорее, чем ты думаешь, – вкрадчиво сказал Ларионов и виновато поцеловал ее в запястье. – Но скажи мне, как обнаружился тайник?
Вера возбужденно заелозила. Ларионов смотрел на нее ласково: волосы были растрепаны, лицо в разводах.
– Когда мы поняли, что все дороги ведут в конюшню, надо было как-то устроить там шмон. Но вы не пускали. Тогда мы подумали, что лучшего дня для обыска, чем день премьеры, не сыскать.
– И в бане разработали план? – улыбнулся Ларионов, приглаживая ее волосы.
– И в бане тоже, – смутилась Вера. – Суть плана состояла в том, что в паузе между выходами я доберусь до конюшни и все там обследую (это еще при удаче, что она не заперта, а она обычно не была заперта никогда). Но Грязлов мог помешать.
– Поэтому ты просишь меня выставить часовых на выходе из зала и оказываешься абсолютно права.
– Главный риск был не успеть к выходу на свои слова. Тогда мы придумываем историю с масками и, чтобы не вызвать подозрений, заказываем маску и для Польки. Шьем одинаковые наряды и укрываем голову платками, чтобы скрыть волосы, по которым можно легко понять, кто за маской.
– Я в какой-то момент насторожился, потому что на выходе Елены Клавдия не сразу появилась на сцене. Мы были увлечены спектаклем и не заметили подмены…
– Клавка разучила мои слова и манеру говорить и двигаться. – Глаза Веры увлажнились. Ларионов сжал ее руку. – Она блестяще исполнила роль, и я смогла обыскать конюшню. Но ничего не обнаружила.
– Как же вы оказались там ночью?
– Я чувствовала, что Грязлов в конюшне что-то прятал. То, что он попытался покинуть зал, доказывало, что в ночь поджога барака он тоже выходил не просто так. Скорее всего, он встретился с Анисьей именно в конюшне. Спектакль лишь бессознательно спровоцировал в нем устремление на место преступления.
– Но он не убил ее в конюшне, – с грустью промолвил Ларионов.
– Не убил, но, видимо, задумал, – уверенно сказала Вера. – Я думаю, что он там ее изнасиловал…
– Почему ты так считаешь?
– Потому что, по всей видимости, Анисья впуталась с ним в какие-то дела. И, что вполне объяснимо, дела эти были связаны с ее ревностью к вам. – Вера покраснела. – Это мои домыслы, но не пустые. Она вернулась заплаканная. Анисья была не робкого десятка… Она ослабла после ранения, и Грязлов мог легко воспользоваться ее слепым стремлением отомстить мне за выдуманный роман между нами.
– Не такой уж и выдуманный, – не выдержал Ларионов.
– Анисья не могла отомстить вам. Но могла плести интриги, чтобы навредить мне. Там, в конюшне, произошло что-то, что подписало ей приговор. Видимо, Грязлов попытался ее к чему-то склонить, а Анисья отказала (а то и угрожала) и стала для него опасна. После встречи он отправляет Анисью в актовый зал, сам извлекает емкость с горючим и обливает барак. Запирает и поджигает.
– Но зачем ему приспичило запирать людей? – искренне недоумевал Ларионов.
– На это ответов у меня нет. – Вера пожала плечами. –
