Миры Эры. Книга Третья. Трудный Хлеб - Алексей Олегович Белов-Скарятин
К моменту получения гражданства произошло и другое важное событие – истекли семь лет, в течение которых Ирина, согласно обещанию, данному выпустившим её за границу советским властям, не могла ни в каком виде публиковать свои воспоминания о пережитом ею во время и после Октябрьской революции. Теперь у неё были развязаны руки, и она решилась сесть за перо. Заказчиками первого романа стали нью-йоркские издатели, основавшие своё дело совсем незадолго до этого, в 1929-ом году, – Джонатан Кейп и Харрисон Смит.
Писательство
Виктор Блейксли – от первого лица
Метро Нью-Йорка всегда выглядит переполненным драмами и трагедиями человеческих душ, которые оно перевозит. И не вызывает сомнений, что местные контролёры были довольны, когда в один прекрасный день разыгралась небольшая комедия, временно нарушившая рутину перемещения людей в различные пункты назначения.
Я тщательно нарисовал карту, очень внушительную, с бесчисленными деталями, чтобы жена могла без каких-либо проблем добраться от Пенсильванского вокзала до цели своей поездки. Без сомнения, в прошлом это незначительное путешествие стало бы очень трудным для приезжих, не знающих Нью-Йорка, и пусть эта история послужит мемориалом всем тем, кто, задав кучу вопросов, в итоге сел не на тот поезд и, выйдя на свет Божий, оказался в Гринвич-Виллидж или даже на Бруклинском мосту.
Моя карта включала в себя подземный переход из зала ожидания Пенсильванского вокзала через дверь с надписью "МЕТРО", один перегон до центра города, пересадку на ТАЙМС-СКВЕР и один перегон "ЧЕЛНОКОМ" до Центрального вокзала. Всё казалось предельно ясным – как можно было заблудиться? Ей следовало ехать именно на метро, поскольку моё либеральное американское образование, безусловно, требовало указать маршрут для перемещения на самом безопасном поезде в мире. И мои детали вряд ли содержали "воду", будучи не просто указателями направления, а шагами предполагаемого алгоритма, совершаемого человеком.
Она подошла к окошку контролёра.
"На моей карте написано, что к Центральному вокзалу ведёт 'экскаватор'109".
"Челнок, милочка, ЧЕЛНОК. Два пролёта вниз", – подбодрил он её, указав на лестницу.
"Этого не может быть, здесь написано 'Астория', а мне нужно попасть в отель 'Нью-Уэстон'".
"Сядьте в поезд и выйдите на следующей остановке – Центральном вокзале", – проскрежетал он.
"Верно, верно, теперь я вспомнила", – радостно воскликнула она, вдруг опять подумав о моей карте.
"Мадам, я здесь за все двадцать пять лет не ввёл никого в заблуждение. Не стоит так удивляться".
Она прибыла на Центральный вокзал, вышла из поезда и через двадцать пять минут смогла-таки выбраться на свежий воздух. Трудный подвиг был совершён.
Когда Ирина вернулась из Нью-Йорка с указаниями от своих издателей относиться к себе как к примадонне, то есть регулярно питаться, подольше спать и делать всё, что в её силах, чтобы писать, писать и писать, эти инструкции были переданы мне. Отныне я должен был отвечать на телефонные звонки, составлять от её имени письма, подбадривать её и убеждать в том, что "Мир может закончиться" будет завершён до того, как наступит конец мира. Мои активности в роли опекуна, фрейлины, секретаря и шеф-повара занимали все двадцать четыре часа. Я отвёз её в Вэлли-Фордж110, чтобы она смогла насладиться сменой обстановки в перерывах между шуршаниями пера по бумаге. Я изредка прерывал её, чтобы спросить, хорошо ли она себя чувствует и когда и что я могу для неё сделать. В конце концов не прошло и двадцати четырёх часов, как меня, обыкновенного мужчину, стали раздражать обязанности заботливой дуэньи.
В итоге я сказал ей, что и сам ухожу в затворничество, что если она может писать, то и я собираюсь делать то же самое. Сборник "Моя русская жена" и стал результатом этого уединения. Найдя издателя и кое-что напечатав, я был ошеломлён последовавшими за этим отзывами.
Я был порочным, жестоким, вульгарным, заурядным, юморным, талантливым и понимающим. Я был разрушителем характера персонажа, добродетелей и идеалов и вселял в сердца мужчин надежду справиться с проблемами, свойственными отношениям в браке. Одна шестидесятилетняя девственница поведала мне, сколь мало я знаю о супружестве, хотя и призналась, что сама никогда не имела подобного опыта. И что же я должен был предпринять, чтобы восстановить тот идиллический пьедестал, который возвели люди её города под моей женой? Я послал ей письмо, пообещав, что напишу ещё один рассказ, где будут вымараны все ядовитые вещи, сказанные в предыдущем. Не могла бы и она в свою очередь пообещать, что кто-нибудь это опубликует? Она не ответила.
Ночью меня разбудил голос молодой женщины, звонившей по междугороднему телефону. В её доме всё было не очень-то и хорошо. Возможно, с моими глубокими познаниями о браке и о том, как следует контролировать ситуации, я бы дал ей интервью? Я бы с удовольствием, но должен присутствовать и её муж. Вероятно, это был бы прекрасный бизнес – наставлять молодых жён, как бороться с идиосинкразиями своих мужей, – однако в нём скрывалась куча динамита. Они пришли и послушали оракула две недели назад и с тех пор жили долго и счастливо. Оба показали себя обладателями великолепного чувства юмора, но не в том, что касалось друг друга.
В послании от молодого человека из Нью-Йорка описывалось, как он со своей возлюбленной сидел на сорокаярдовой линии во время игры между командами армии и флота. Очевидно, эта девушка задавала те же вопросы и высказывала те же мнения, что и моя жена в похожих обстоятельствах. В дальнейшем он собирался вместо этого водить её на звуковые фильмы и спрашивал, считаю ли я, что так будет безопаснее? Ответ таков – намного; ведь во время звукового показа границы приличия требуют, чтобы дамы вели себя тихо – ну, естественно, все, кроме той, что сидит точно позади вас и всегда сводит на нет любое удовольствие, которое может нести в себе кинолента.
На званом ужине одна пожилая леди почти отказалась сидеть за столом рядом со мной. Я не стервятник, не людоед и не самец гарпии, и у меня нет ничего из того, что, как надеются в рекламе, есть у несчастных людей, но когда я узнал, что причиной тому являются мои рассказы, мне пришлось
