Прекрасные маленькие глупышки - Оливия Хоррокс

— Я не хочу отсюда уезжать, — с тоской произнесла я, и Нина взяла меня за руку.

— Твое место здесь, Берди, — твердо сказала она. — Это твой дом.

Я решительно кивнула и стиснула ее пальцы. Я не знала, что принесет будущее, но не собиралась покидать Корнуолл без борьбы. Нина права: здесь мой дом, единственное место, где я чувствовала себя своей.

— Ну что? — Я встряхнула ее. — Ты сказала, что хочешь прыгнуть. Прыгаем?

— Вместе?

— Вместе.

И мы оттолкнулись от скалы, рука в руке. И на этот раз мне казалось, что я не падаю, а лечу.

Глава 27

В день вечеринки Генри я проснулась рано утром с ощущением смутной тревоги, причин которой не понимала. Всю неделю я предвкушала этот вечер, так как в последнее время трудилась не покладая рук, отчаянно стараясь наверстать упущенное. Перспектива расслабиться в эти выходные была единственным стимулом, поддерживающим меня.

Накануне я закончила копию картины Ван Гога для Королевской академии и получила от мистера Блая долгожданный одобряющий кивок. Затуманенными глазами, в полном изнеможении я смотрела на свое «Пшеничное поле с кипарисами» и испытывала безмерную гордость оттого, что все же справилась с этой задачей. Каждый день работы походил на яростное сражение. Иногда казалось, что я делаю успехи, но порой мне хотелось сбросить картину с утеса и начать все заново. А к моменту, когда я нанесла последние мазки, я была уже слишком вымотана и неспособна здраво судить о ее достоинствах и недостатках и просто чувствовала облегчение. Я понятия не имела, как долго придется ждать ответа от Королевской академии. Все мое будущее зависело от одной-единственной картины, и меня буквально распирало от беспокойства! Как будто кто-то надул у меня в груди воздушный шарик, который мог лопнуть в любой момент.

Я вскочила с кровати, не в силах больше выносить эту неизвестность, и поспешила на пляж, пока еще кто-нибудь не встал.

Там было пустынно. Золотистый рассветный туман поднимался от воды и плыл вверх по утесам. Скинув туфли и стянув платье, я осталась в купальнике и бросилась в воду, содрогаясь от холода. Именно это мне и требовалось. Не знаю, сколько времени я плавала, когда вдруг заметила вынырнувшую из воды голову тюленя. Он играл с волнами, то исчезая, то появляясь и, по-видимому, наслаждаясь моим вниманием. Засмеявшись, я нырнула, чтобы лучше разглядеть его, но увидела лишь серебряную вспышку под водой. В конце концов тюленю надоела наша игра, и он исчез, а я, утомившись, вернулась на сушу. На пляже по-прежнему царил покой, только какая-то пара выгуливала своих собак на золотом песке. Я растерлась полотенцем и, одевшись, отправилась домой.

— Это ты, Берди? — спросила Сал, когда я вошла в дом. Она сидела в гостиной, и оттуда доносились звуки радио.

— Да. Я была на пляже, плавала, — ответила я, перебирая почту на столике в холле. Мне пришло письмо, надписанное маминым почерком. Взяв его с собой в гостиную, я уселась в свое любимое кресло. — Что-нибудь интересное в новостях сказали? — Я кивнула в сторону радиоприемника.

— В Германии совершено ужасное убийство, — содрогнувшись, сообщила Сал. — Коричневорубашечники забили насмерть профсоюзного деятеля. Не стану рассказывать подробности… Просто кошмар.

— Люди Гитлера? — уточнила я, вскрывая конверт.

— Они самые, — мрачно подтвердила Сал. — Из Германии идет зло, очень большое зло…

— Как вы думаете, что будет?

— Не знаю… Я только надеюсь, что на этот раз наш премьер-министр останется в стороне и наши мальчики не отправятся снова в Европу сражаться в этих бесплодных битвах, — вздохнула она и выключила радио. — Последнее, что нужно нашей стране, — это еще одна война.

— Новой войны не будет, Сал, перестаньте паниковать, — усмехнулась Нина, стоя в дверях. — Что у тебя там, Берди? Если насчет сегодняшнего вечера… — Я не слышала, что она говорила дальше, в моих ушах оглушительно звенело, пока я снова и снова перечитывала мамино письмо и пыталась уловить суть.

— Берди, с тобой все в порядке? — Нина с тревогой присела передо мной на корточки.

— Это от моей матери… — ответила я. — Она сообщает, что планы изменились и они приедут завтра, чтобы забрать меня. — Смысл моих собственных слов медленно доходил до меня.

— Ну, этого просто не может быть, — возмутилась Нина, и между ее бровями залегла морщинка. Она выхватила у меня письмо и бегло просмотрела его. — Сегодня у нас вечеринка Генри. Слишком мало осталось времени на подготовку к обороне!

— Ты не понимаешь, — пробормотала я хрипло, пытаясь проглотить подступивший к горлу комок. — Не будет никакой обороны. Она пишет, что Чарльз узнал правду о моем местонахождении и требует моего немедленного возвращения и скорой свадьбы.

— То есть он все еще желает жениться на тебе, несмотря на обман? — с любопытством спросила Нина, перечитывая письмо в поисках лазейки. Но даже она не могла найти выход.

Хотя в ее словах был резон. Действительно, казалось странным, что Чарльз не отказался от меня, узнав правду. Он не походил на человека, который спокойно относится к тому, что его выставляют дураком. Черные глаза Нины встретились с моими. Она выглядела расстроенной, привычная бодрая маска сползла с лица.

— Давай не будем думать об этом сейчас, — предложила я, стараясь говорить спокойно. — Я не сдамся без борьбы. Им придется тащить меня, а я стану лягаться и вопить. Сейчас же у нас есть более срочные дела: нужно собираться на вечеринку.

— Берди… — Нина попыталась возразить, но я похлопала ее по плечу и отбросила письмо в сторону.

— Не расстраивайся, Нина, — ты же всегда мне так говоришь, — произнесла я с улыбкой и встала. — Я пойду в свою комнату, ненадолго прилягу, а потом начнем сборы.

Уверенным шагом я вышла из гостиной и заставила себя не спеша подняться по лестнице. И только в своей маленькой спальне я прислонилась спиной к закрытой двери и глубоко задышала, пытаясь справиться с паникой. Мои родители будут здесь завтра. Как же убедить их в том, что мне необходимо остаться в Корнуолле? Я не могла выйти замуж за Чарльза, просто не могла. Особенно теперь, когда ощутила вкус свободы. Я расхаживала по комнате, повторяя свою мантру:

— У меня все хорошо. У меня все должно быть хорошо. У меня все будет хорошо.

Между каждой фразой я делала глубокий вдох. Затем легла на кровать. Увы, все было совсем не хорошо. В моей голове теснилось множество мыслей! Они поднимались и кружились, будто снежинки в метель, полностью заслоняя будущее.

Должно быть, я в конце концов забылась беспокойным сном, потому что, когда открыла глаза, солнце уже опустилось и начали сгущаться