Душа Лахора - Читра Банерджи Дивакаруни
Каждую неделю я тайно встречаюсь с Автаром, Джавахаром и Манглой, чтобы обсудить дела в стране. Больше всего меня тревожат британцы и Пешаура.
Британцы становятся все агрессивнее. Они непрерывно обмениваются посланиями с Гулабом и Пешаурой. Гарнизон Ферозепура усилен, туда дополнительно прислали солдат и артиллерию, а еще, что меня особенно беспокоит, – целый флот плоскодонок, из которых можно быстро собрать понтонный мост, чтобы армия могла пересечь Сатледж. Новый агент англичан в Лудхиане, Бродфут, груб и агрессивен. Мы посылаем судью Лала Сингха Адалти на нашу территорию на той стороне реки по делам двора, а Бродфут его обстреливает, нанося тем самым оскорбление дурбару. Я отправляю Хардингу официальную жалобу, но дурбару напоминаю слова Саркара: «Не надо начинать войну с британцами. Ни одному из индостанских правителей это не приносило ничего хорошего».
Пока что ко мне прислушиваются.
* * *
Мы с Лалом снова стали любовниками. Я этого не планировала, но как-то раз поздно вечером он пришел без предупреждения в Шиш-Махал и сказал, что не может без меня жить.
– Если не примешь меня обратно, – заклинал он, опустившись на колени передо мной и покрывая руки поцелуями, – то пошли меня в изгнание или даже казни. Лучше так, чем видеть тебя каждый день при дворе так близко, но в то же время так далеко.
Я не смогла сопротивляться. Может, даже и не пыталась. Я спросила себя: что самое плохое может случиться? После неудачного аборта забеременеть не получится. Разве я не заслуживаю немного счастья? Мы продолжаем вести себя осторожно, встречаемся тайком. В дурбаре я слежу за собой и обращаюсь с Лалом так же, как и с остальными аристократами. Но Автар сообщает мне, что пошли слухи.
Ко мне приходят панчи и заводят откровенный разговор.
– Май Джиндан, мы понимаем, что вы овдовели, будучи совсем молодой. Прожить всю жизнь в одиночестве трудно что мужчинам, что женщинам. Поэтому наша религия поощряет повторные браки. Сам Саркар женился на нескольких вдовах и предоставил им свою защиту. Мы поддержим ваш повторный брак с подходящим сикхским вождем.
– Только с сикхом?
Они понимают, о чем я спрашиваю, и недовольно мрачнеют.
– Мы назвали вас Май. Посадили на трон как Мать хальсы. Вы можете выйти только за сикха.
Я обещаю подумать, но в глубине души знаю, что не смогу делить постель ни с кем, кроме Лала.
А еще я злюсь. С какой стати армия контролирует мою личную жизнь?
* * *
Новое положение Джавахара ударило ему в голову. Он устраивает в своем хавели один пир за другим. До меня доходят рассказы про выпивку, опиум и свиту лизоблюдов, которая поощряет выходки моего брата. Он больше не является на мои совещания с Автаром, а часто и Манглу к себе не допускает. На дурбар приходит сонный, плохо соображает, сидит молча или говорит глупости. Если придворные задают ему вопросы, Джавахар злится. Когда я его упрекаю – что бывает только наедине, – брат выходит из себя.
– Ты думаешь, я зря трачу время и деньги, – гневно восклицает он, – а я завожу сильных союзников. Ты еще увидишь, когда придет время.
Его слова меня беспокоят. Неужели я допустила ошибку, назначив брата визирем?
* * *
Весь двор взволнованно обсуждает последнюю выходку Пешауры. Он тайно проник в Пенджаб всего с семью спутниками и сумел захватить форт Атток. Тамошние солдаты приняли принца как вождя, и местные жители тоже. Даже мои придворные восхищаются дерзким маневром. Несколько седых военных говорят, что он истинный сын Саркара. Я понимаю, о чем они думают: Пешаура был бы сильным правителем. Я тихо злюсь, но предлагаю начать переговоры с принцем и выяснить, каковы его намерения.
Когда встает Джавахар, я напрягаюсь, но брат на удивление спокоен и рассудителен. Он говорит, что нельзя поощрять восстания. Это создает опасный прецедент. Он отмечает, что Пешаура сочувствует британцам. Они предоставили ему убежище и в процессе промыли ему мозги. Возможно, Пешаура намерен призвать их в Пенджаб. Он ведь уже договаривался с династией Баракзаев, просил у них оружия и людей, а взамен предлагал отдать им Пешавар.
Я впечатлена и удивлена логичными рассуждениями своего нового визиря и тороплюсь его поддержать:
– Пленим Пешауру и привезем его в Лахор. А тут уже дурбар в своей мудрости решит, как с ним поступить.
Придворные соглашаются. Джавахар спрашивает, кто из командиров готов вести войска. Вызываются два его близких друга, Чаттар Сингх и Фатех Хан. В Атток отправляется большой отряд. Мы ждем, но я не слишком беспокоюсь: наша армия легко победит собранные с миру по нитке силы Пешауры.
* * *
Далип прибегает и кричит:
– Биджи, Биджи, иди посмотреть на огоньки!
Я выглядываю из окна Шиш-Махала. Стены крепости уставлены мерцающими лампами. Над нами в ночном небе взрываются огни фейерверков. Я смотрю на них в изумлении. Сегодня нет никакого праздника. Что мы отмечаем?
– Кто это устроил?
– Дядя Джавахар. Правда красиво, Биджи?
Я выбегаю наружу. Мой брат стоит посреди розария и командует слугами, веля им выставить еще светильников.
– Пешаура мертв! – победно кричит он.
Я чувствую, как от него пахнет вином.
– Дурак! – восклицаю я. – Неважно, насколько нам полезен такой поворот событий, мы не можем праздновать смерть одного из сыновей Саркара.
– Поворот событий! – Он покатывается от хохота. – Каких еще событий, ведь это я все устроил!
От потрясения теряю дар речи.
– Я все запланировал вместе с Чаттаром и Фатехом. Они сказали принцу, что не хотят с ним драться, что доставят его в дурбар как уважаемого гостя. Пешаура купился. Армия тоже решила, что это отличная идея, – вот идиоты! На обратном пути Чаттар и Фатех спросили Пешауру, не хочет ли он поохотиться с ними на кабанов. Мы знали, что он такое любит. Он остался с ними наедине, и все дела! Теперь Далип в безопасности.
– Идиот! – кричу я. – Из-за тебя мы все в опасности! Что, по-твоему, сделают панчи, когда узнают? – Я отправляю Джавахара с несколькими слугами в хавели, пусть протрезвеет. Приказываю погасить светильники и прекратить фейерверки. Но я боюсь, что уже слишком поздно. Весь Лахор видел празднование и скоро узнает причину.
Я посылаю Автара и Манглу выяснить, как можно исправить ситуацию. Но не успеваем мы разработать план, как приходит солдат с посланием от панчей, скрепленным их священной печатью «Акал Сахай». Не принять такое послание нельзя: «Выдай нам Джавахара, убийцу».
* * *
Рано утром Джавахар, Далип, Мангла и я одеваемся в простые белые одежды, чтобы показать наше раскаяние, и
