Дорогие мои москвичи - Александр Николаевич Посохов

— Так точно, отбились, товарищ полковник! Не знаешь, как и прибить их обратно.

— Ладно, Святой, проваливай. Сам знаешь куда. На свободу с чистой совестью. А стишок у тебя злой получился, пусть думает.

— Ладно, гражданин начальник, желаю вам на пенсию выйти без происшествий. А помощнику вашему до полковника дослужиться. Только людей зря не обижайте.

Раз в неделю

Ресторан на дальнем юго-востоке Москвы. За столом Он и Она.

— А помнишь, ты большую премию получил?

— Помню.

— Так вот, я тогда намекнула тебе, что у меня шубы нет, а ты и ухом не повёл, — взволнованно упрекнула Она.

— И не поведу, — спокойно отреагировал Он. — У меня есть, кому одежду покупать. Они всё-таки в столице живут и тоже должны соответствовать.

— Да они ещё маленькие!

— Какие же маленькие? Старшей уже четырнадцать.

— А было тринадцать, когда мы с тобой познакомились. И что я от тебя получила?

— Любовь.

— Любовь свадьбой заканчивается! А мы с тобой как встречались раз в неделю у меня дома, так и встречаемся.

— Вот именно, заканчивается. Но не в этом дело.

— А в чём?

— А в том, что, когда мы с женой разводились, я пообещал дочкам, что никогда не приведу им чужую маму. Поэтому они обе и заявили в суде, что хотят жить только со мной и чужой папа им не нужен.

— И сколько ты будешь жить один?

— Пока замуж их не выдам.

— Так они, может, до самой твоей смерти замуж не выйдут!

— Значит, так и буду жить один.

— А я?

— А что ты?

— Да я на тебя целый год потратила! А ещё через год мне за сорок.

— Вот уж не думал, что мление от удовольствия, это какая-то трата для женщины. Я дочерей не предам.

— Господи, опять они!

— Опять и всегда. Я отец! И, если потребуется, я жизнь за них отдам. А ты радоваться должна, что одна у меня. Если бы не дочери, то на раз в неделю у меня три таких как ты было.

— Ну, знаешь!

— Знаю.

— Да пошёл ты! — И Она, нервно сдёрнув сумочку со спинки стула, удалилась.

— Да и ты иди! — произнёс Он вослед, дотягиваясь через стол до её недопитого фужера. — Про премию не забыла, крохоборка. Шубу ей подавай и в загс веди за раз в неделю. Ишь, размечталась!

Дорогие мои москвичи

1975 год. Застой ещё не совсем полный, а до перестройки вообще далеко. Подъезжает к Москве поезд дальнего следования. В купе два парня, примерно одного возраста. Один с Алтая, а другой во Владимире подсел, из командировки домой едет. Одного Саня зовут, а другого Ваня.

— Так тебе остановиться не у кого? — спросил Ваня.

— Даже знакомых никого нет, представляешь, — ответил Саня.

— Тогда у нас поживёшь. Я всё равно, когда жены нет, у родителей живу. Поесть там, постирать, на всём готовом, сам понимаешь.

— А жена где?

— Она у тёщи на даче в Переделкине. Урожай помогает им собирать, пока тепло. Короче, у нас остановишься.

— Да я на недельку всего. Побываю, где запланировал, и назад. А что я должен буду?

— Ты что, с ума сошёл! Это же чисто по-человечески.

Добирались от вокзала вначале на метро, потом на автобусе, и минут десять пешком шли. Район, судя по новеньким домам, выстроен был совсем недавно. Как Ваня с женой поселились в небольшой двухкомнатной квартире, Саня интересоваться не стал, неудобно было.

— Так, холодильник я включил, бельё на диван положил, где магазин показал, адрес и номер родителей под телефоном, ключи передашь соседям напротив. Всё. Я уехал.

И Ваня уехал. А Саня остался, не веря своему везению. Сел у окна и думает, как так можно, какой-то парень-москвич запросто оставил квартиру незнакомому парню-немосквичу.

Дня через два зазвонил телефон, и мама Вани пригласила Саню в гости. Просто так, на пельмени. Саня приехал, рассказал Ваниным родителям, что три года назад окончил институт, работает на заводе, ждёт квартиру, должны дать как молодому специалисту, что никогда раньше в Москве не был, а тут решил в отпуск съездить, что по Красной площади он уже погулял, Ленина видел, на ВДНХ тоже был. Теперь вот надо обязательно на Новодевичьем кладбище побывать, у могилы Шукшина постоять.

На следующий день Саня поехал на кладбище. А туда, кого попало, не пускают, оказывается, только родственников по спецпропускам. Встал Саня у ворот и не знает, как быть. И тут вдруг подходит к нему женщина с корзинкой цветов.

— Держи вот, — понимающе сказала она Сане. — Со мной пойдёшь.

Так Саня и прошёл к знаменитому земляку. Только вначале он с корзинкой в руках проводил эту добрую женщину к могиле её отца, учёного, академика.

Перед самым отъездом из Москвы Саня всё думал, ну как же отблагодарить Ваню. И, ничего не придумав лучше, он просто оставил на тумбочке у входной двери бутылку коньяка, коробку конфет и записку со словами: "Спасибо вам, дорогие мои москвичи!"

Примечания

1

До свидания! (польск.)