Погоня за генералом - Александр Александрович Тамоников
— А что с ними делать? — пожал тот плечами. — С собой мы их не возьмем. У нас и так забот хватает, чтобы их еще с собой тащить. Были бы они ценными «языками» — тогда другое дело. А так… Одна только морока. Расстреливать их сейчас тоже как-то не совсем удобно. Надо было сразу к стенке ставить, а теперь какой смысл? Теперь они вроде как наши пленные… Придется оставить все как есть — пускай сидят в погребе и дальше. Или их свои в конце концов освободят, или…
— Или пускай сидят до нашего наступления, когда мы их как военнопленных отправим куда следует, — рассмеялся Котин.
Так и поступили. Скинули немцам оставшуюся еду, спустили ведро с водой и снова закрыли подпол.
— Сидите тихо, — наказал им Жуляба на прощание. — Будете шуметь — приду, и мало вам не покажется, — немного подумав, строго добавил он.
С хутора отряд Шубина направился обратно по уже хорошо знакомой дороге.
— Как думаете, успеем до реки проскочить незаметно? — спросил Одинцов, шагая рядом с Шубиным и Котиным. — Пока немцы не опомнились?
— До самой реки — вряд ли, — немного подумав, ответил Глеб. — Сдается мне, остатки немцев не просто так отступили и дали нам возможность беспрепятственно двигаться дальше по лесу. Они, немцы, тоже не дураки и, несмотря на то, что мы их сейчас гоним, воевать умеют. Сдается мне, что первую линию своей обороны они давно уже предупредили о нашем скором появлении и фрицы будут ждать нас или на выходе из леса, или у самой реки.
— Как пить дать, — согласился Котин. — Им невыгодно нас в лесу ловить. Лес — больше наша стихия, чем их. Значит, будут ждать, когда мы выйдем на открытое место. Если они все еще хотят заполучить своего генерала живым, то наверняка сейчас придумывают против нас какую-то хитрую пакость.
— Кто у нас в передовом дозоре? — спросил Шубин Одинцова.
— Энтин, Малкин, — ответил Одинцов и, вопросительно посмотрев на Котина, добавил: — И еще один твой боец. Не знаю его фамилии. Светленький такой, молодой.
— Ваня Куренков, — кивнул Котин. — Толковый парень.
— Андрей чем сейчас занят? — огляделся в поисках Жулябы Шубин. — Его тоже пошли вперед, пускай передаст ребятам, чтобы шибко не гнали и были внимательны. Немцы могут нас ждать и на открытом пространстве, но могут и засаду при выходе из леса устроить. А не засаду, так растяжек наставят. В общем, не стоит расслабляться.
Одинцов кивнул и пошел выполнять приказ. К Шубину и Котину подошел бледный Зеленчук с перевязанной головой.
— Болит? — сочувственно спросил у него Котин.
— Терпимо, — хмурясь, ответил тот. — Товарищ капитан, я вот что надумал, пока шли, — посмотрел он на Шубина и нерешительно замолчал.
— Говори, — дружелюбно взглянул на него Глеб.
— Мы сейчас, как я понимаю, хотим выйти снова к броду, чтобы перебраться через реку. Так?
— Думаю, так нам будет быстрее и проще прорваться к своим, — подтвердил Глеб.
— А немцы как, по-вашему, думают? Мне кажется, они думают так же — что мы попытаемся именно так прорваться с генералом на свою сторону фронта.
Глеб чуть подумал и кивнул, соглашаясь:
— Наверняка так и есть. Но они пока еще не знают, что мы проходили через реку по броду, и будут ждать нас…
Он не успел закончить, его прервал Котин:
— Глеб, не хотелось бы тебя расстраивать, но другого выхода у меня нет. Немцы уже знают, где легко можно перейти реку.
Шубин остановился и вопросительно посмотрел на Котина.
— Не понял. Откуда?
— Я как-то сразу не сообразил тебе об этом сказать. Подумал, что по-любому нам придется с боем прорываться, так какая разница, в каком месте? Возле брода, конечно же, было бы проще. Прорвались и сразу перешли реку. Но раз уж встал такой вопрос… В общем, после того, как вы перешли реку, немцы, уж не знаю каким образом… может, следили за берегом, а может, и случайно, но они это место на реке нашли и даже сами пытались через этот брод пройти на нашу сторону. Если бы мы следом за вами не вышли и не застукали их за тем, что они с палками выискивали неглубокое место для перехода, то и сами бы не знали об этой их находке. Мы их тогда с того места прогнали, но те из них, кто остался в живых, наверняка своему начальству успели доложить о броде.
Глеб, по мере того как Котин объяснял ему сложившееся положение дел, хмурился все больше. Потом повернулся к Зеленчуку и спросил:
— Так что ты хотел сказать? Какая у тебя идея?
Лейтенант какое-то время молчал. Он, по всей видимости, не учитывал в своем плане момент, о котором только что узнал от Котина, и потому обдумывал все заново. Но наконец заговорил:
— Ладно. В любом случае думаю, что мой план может пригодиться. Тем более что другого выбора я не вижу. У меня уже был такой случай, когда приходилось выходить из окружения с «языком», которого тоже нужно было срочно доставить в штаб армии. Не буду рассказывать подробно. Да это и не важно. Но в тот раз мне пришлось запрашивать поддержку нашей артиллерии. Со мной был радист с рацией. Он дал координаты, по каким следует бить, и наши шарахнули из орудий. Если бы не поддержка артиллерии, мы бы все тогда погибли и задание не выполнили бы. Из семи человек тогда… После того, как… В общем, выжили только двое — я и еще один боец из моего отряда. Остальные… и связист тоже погибли. Но «языка» мы доставили в целости и сохранности. Вот такие дела…
Глеб молчал. На несколько секунд просто отключился и стоял, глядя перед собой в одну точку. Он не раз слышал такие истории, когда разведчики, чтобы выполнить задачу, поставленную перед ними, вызывали огонь своей же артиллерии на себя. Но самому ему пока еще не приходилось отдавать такие приказы. Пока не приходилось. А если придется? Сможет ли он, Глеб Шубин, пожертвовать жизнями всех тех, кто сейчас находится рядом с ним, ради какого-то немецкого генерала? Да, порой ему приходилось решать и более сложные задачи, выводить людей из окружения, рисковать собой, чтобы выполнить важное с точки зрения командования задание… Но отдавать такой приказ, после которого, как он знал наверняка, может погибнуть не только он, не только с таким трудом и риском добытый «язык», но и все, кто надеялся на него, кто верил в него как в опытного и мудрого командира…
Но, с другой
