Сад чудес и волшебная арфа - Джанетт Лайнс
Плотнее завернувшись в плед, Лаванда раздула угли в камине. В голову пришла строчка из первого стихотворения Уитмена, которое читал Роберт: «И малейший росток есть свидетельство, что смерти на деле нет».
Пламя приятно потрескивало. И чудный смолистый аромат наполнял нижний этаж: Лаванда собирала сосновые и еловые ветки, на голодный желудок бродя по заснеженным лесам, и последние несколько дней только и делала, что мастерила рождественские венки с большими красными бантами. Хоть и рановато – ведь еще ноябрь, но жители Бельвиля любят украсить двери своих домов пораньше. К счастью. Ей нужен был заработок с венков, чтобы покупать еду. Рождественская ярмарка на вокзале уже открылась. Лаванда с нежностью рассматривала мамины книги на соседней полке: сборник песен, каталог теплиц, книги по цветоводству, справочники по цветам, садовый дневник, заметки о лекарственных травах и корнях. Рядом с ними на полке лежал подарок, который миссис Клемент Роуз вручила Лаванде на пятнадцатилетие: «Цветочные гадания, или Игра для сезона цветов», которую написала мисс С. К. Эдгартон. Не потревожив фиалок, когда-то сорванных и засушенных между страницами, девушка открыла книгу и прочитала:
«Чем мы только не пользуемся, чтобы узнавать будущее. Даже осадок на дне чайной чашки удостоился “дара пророчества”. Почему же тогда оставляем без внимания цветы, которые всегда тянутся вверх, самой природой облачены в мантии пророков и говорят на языке уже привычном, как обыденные слова. Почему бы не обратиться к этим маленьким “цветочным вещунам” за ответом на загадки нашей земной судьбы?»
Красивые фантазии. Лаванда снова осторожно закрыла томик, чтобы не потревожить хрупкий сон фиалок. Потом огляделась, полюбовалась гладкими дощатыми полами, красивой фигурной лепниной на потолке, витражом в фойе, веселыми тряпичными ковриками на полу, милым акварельным портретом Арло Снука в детстве, написанным госпожой Тикелл, который стоял на каминной полке, а рядом красовался большой букет из сухого бессмертника, амаранта и физалиса. Нет, она всегда будет ценить свой дом и видеть в нем живую душу. Затем девушка подумала о бедном Роберте Трауте. А ведь он, похоже, бездомный, и нет у него якоря, которым служит дом, помогая человеку закрепиться на месте и пустить корни. Вот и носит беднягу по свету как перекати-поле. А он мечтает о доме.
Собираясь на рынок, Лаванда вспомнила жесткие поучения директрисы Корделл, которые та, словно молотком, планомерно вбивала в головки своих учениц:
«Девочки, не превращайтесь в бумажных балерин из мрачной сказки Андерсена “Стойкий оловянный солдатик”, которая не более чем пропаганда женского рабства, прикрытая сентиментальными атрибутами любовной истории. Не горите в огне. Держите голову выше!» И еще: «Используйте свое образование, барышни, чтобы помогать людям. Живите щедро. Освобождайтесь от оков, какую бы форму они ни принимали».
Тут же, со шпилькой в руке, Лаванда поклялась помочь освободить Роберта Траута. Между ними установилась своего рода дружба. Они вместе читали стихи. И, боже ты мой, он ведь слышал арфу! Да и вообще, в тот день в ее гостиной, оплакивая свою безродную, неприкаянную жизнь, Роберт был воплощением страдания. А мысль о том, что его избили в переулке, и вовсе сокрушила сердце Лаванды. Джентльмен с такой поэтической душой заслуживал лучшей жизни. Мисс Корделл гордилась бы ею.
«Не отрекайтесь от нас».
В передней пробили часы. Решившись помочь Роберту начать новую жизнь, Лаванда отважилась еще на одно: все-таки убедить Аллегру связаться с духом ее матери. В конце концов, материнский дух должен быть где-то поблизости. Разве не о том свидетельствует и арфа?
Лаванда сделает все, чтобы узнать, где спрятаны деньги. Если хоть какой-то свет могут пролить карты Таро, значит, надо обратиться к ним. Сегодня суббота, скорее всего, Аллегра должна быть на рынке.
Лаванда надела капор и взглянула на себя в зеркало. Отражение ей не понравилось. Глаза на изможденном лице болезненно выпучились и теперь уставились на нее из зеркала, огромные, словно чужие. За окном гостиной кружился снег. Долой моду: капор не защитит ее от непогоды. Последнее, что нужно было Лаванде, это подхватить грипп или что похуже. Она нашла старую меховую шапку отца. Шапка согревала, но была велика и налезала на глаза. Из-за этого создавалось впечатление, будто ей на голову рухнуло какое-то животное, да так там и осталось. Впрочем, Лаванда была почти уверена, что это не кролик. Что с того, что она выглядит нелепо в этой шапке? Ну и ладно – сейчас ей следует поберечься. Каждой клеточкой своего существа девушка надеялась дожить до 1861 года. К счастью, длинное пальто было достаточно теплым.
Погрузив венки, Лаванда вдохнула их ароматы и покатила свою вечнозеленую тележку к вокзалу. День был холодный, ясный. Лошади, сани и люди утрамбовали снег, протоптали дорожку, но толкать тележку было по-прежнему непросто, и Лаванда не раз чуть не поскользнулась на льду. Если удастся продать венки, она купит мяса на жаркое, и эта перспектива сильнее всего вела ее вперед.
По дороге она услышала знакомый голос.
– Эй, Венди!
К ней торопливо шел Арло Снук. О, привет, мальчик, знакомый запах конюшни и трубочного табака. Лаванда была рада его видеть, потому что в последнее время ей не хватало его общества. Он сказал, что сегодня пораньше управился в конюшне, поскольку хотел пройтись по рождественскому рынку.
Арло взялся за тележку, давая Лаванде передышку, и вскоре они добрались до вокзала с его веселым гомоном. Хотя здесь морозило посильнее, чем в центре деревни, холод не отпугнул множество закутанных по самые брови зевак, бродящих между прилавками.
Был там жонглер, проворно управлявшийся с ложками. Несколько человек распевали гимны. Дальше в проходе кто-то читал вслух Диккенса. Старик, одетый как святой Николай, щелкал детей по носу. Разносились крики зазывал: «Рыба! Отличные одеяла! Елочные игрушки! Чеснок! Свечи! Матерчатые куклы! Головоломки для детишек! Сидр! Омела! Деревянные салазки!»
Арло помог Лаванде подкатить тележку к ее обычному месту, и они влились в общий хор. «Венки! Поздравительные открытки!» Мальчик, словно вышедший из романов Диккенса, был великолепным зазывалой. В драных
