Венецианские куртизанки - Мюриель Романа

– Сюда, моя французская жемчужина! – С этими словами Рустем Паша повел дальше Изабо, испытавшую облегчение, отдалившись от графа. – Как же мне не терпится оказаться в Константинополе и спрятать тебя от таких жгучих взоров, как у него!

И визирь усадил Изабо рядом с собой за пиршественный стол.

Тем временем Клодина, Луиза и Брантом смешались с другими слугами, убиравшими со стола недоеденные блюда и опорожненные бутылки.

Под дробь барабанов и звон бубенцов в зал вбежали акробаты, танцовщицы и жонглеры.

Празднество было в разгаре. Изабо чувственно наклонилась к визирю.

– Нынче вечером я преподнесу вам сюрприз в честь первой нашей ночи здесь, – молвила она чарующим голосом.

– И я, – ответил он, пожирая ее глазами.

– Отведите меня в мои покои, благородный синьор, – продолжила она.

– Подождем еще немного, пир пока не закончен.

Она томно приблизила к нему лицо.

– Спешу узнать, что вы для меня приготовили. Как видите, все вовсю веселятся. Мы вернемся на фейерверк, вы обещали, что будет и такое веселье.

– Да, не сомневайся, бриллиант моего сердца.

Визирь встал и повел ее по коридорам дворца.

Как только они исчезли из виду, Луиза, Клодина и Брантом заняли места в веренице слуг, протянувшейся в кухню. Луиза схватила поднос с графинами и кубками и передала его Клодине, чтобы та незаметно капнула что-то из пузырька в один из кубков. Брантом поставил поднос на пиршественный стол. Все это было тщательно отрепетировано, чтобы каждое их движение выглядело естественным и не вызвало подозрений.

Брантом угодливо наклонился к Монтгомери, любовавшемуся сладострастным танцем, и поставил перед ним кубок, который спешно наполнил из графина. После этого он стал обслуживать других гостей, держась неподалеку от графа.

* * *

Тем временем Изабо оказалась в комнате, убранной тонкими тканями, где потрескивали свечи с ароматом жасмина. Визирь приблизился к ней с пузатым ларцом в руках.

– Здесь поместилось бы оружие, а не просто драгоценность, – рассмеялась Изабо.

– Откройте! – потребовал визирь, сверкая глазами.

– Вы меня интригуете, – сказала она, приподнимая крышку.

В следующее мгновение она отпрянула с удивленным восклицанием. В ларце лежали на бархатной подушечке два браслета, какие носят рабыни, только из чистого золота.

– С этого вечера вы будете моей, – заявил визирь не терпящим возражений тоном.

– О, небо! Это так… неожиданно.

– Не бойтесь, я не закую вас в цепи.

– Разве только в цепи, тянущиеся от вашего сердца, – ответила Изабо, стараясь прийти в себя. – Вот доберемся до Константинополя, и вы наденете их на меня.

– Таков мой сюрприз. Каков же ваш?

– Идите сюда, – прошептала Изабо и потянула его к постели.

* * *

В пиршественном зале Брантом пристально следил за Монтгомери, съезжавшим в своем кресле все ниже. Подойдя к нему, он прошептал:

– Мессир многовато выпил, позвольте проводить вас в ваши покои.

Он закинул руку Монтгомери, чьи веки то и дело закрывались, себе на шею, то же самое сделала Клодина. Вдвоем они отвели его за колонну у входа, где стоял большой сундук. Дожидавшаяся их Луиза помогла уложить в него бесчувственного Монтгомери и заперла крышку на большой висячий замок. В этот момент к ним подбежала запыхавшаяся Изабо.

– Готово? – спросила она.

– Да, – подтвердила Луиза.

– Пора бежать, как бы визирь не проснулся.

– Не бойся, от зелья, которым ты его опоила, он проспит до рассвета, совсем как Монтгомери, – шепотом заверила Изабо Клодина.

– Скорее прочь отсюда! – поторопил их Брантом.

– Подождите! – взмолилась Луиза. – Здесь Мадлен, надо вызволить ее отсюда.

– Это слишком опасно, – возразил Брантом.

– Нет, нельзя бросить ее здесь после того, как она рисковала жизнью ради успеха нашей миссии, – не сдавалась Луиза.

– Если мы не хотим, чтобы нас заметили, то ждать больше нельзя, – гнул свое Брантом.

– Что ж, вы правы, поторопитесь, я вас догоню, – решительно сказала Луиза.

Изабо взяла ее за руку.

– Нет, я – фаворитка, могу ходить всюду, где мне вздумается. Лучше Мадлен спасу я.

– Как вы это сделаете?

– Доверьтесь мне, – ответила Изабо, еще ничего не придумавшая.

Пора было исчезнуть. Брантом, Луиза и Клодина, пыхтя от натуги, потащили сундук по коридорам дворца, стараясь не попадаться на глаза страже и гостям, благо внимание тех было поглощено фейерверком в саду. Наконец, они оказались на улице, и там их поглотила ночная тьма.

Их насторожил звук шагов. К ним семенила Мадлен, опиравшаяся на Изабо.

– Как вам это удалось? – удивленно спросила последнюю Луиза.

– Я сказала стражникам, что им разрешено смотреть представление вместе с гостями, и они мне поверили, – объяснила Изабо, сама не веря в свою удачу.

После того, как сундук был погружен в ожидавший их рыдван, Брантом сел за поводья. Женщины устроились рядом с ним, и повозка пропала в переплетении венецианских улочек. Четверка «Летучих», прижимаясь друг к дружке, безмолвно обменивалась восторженными взглядами. Свобода!

Луиза

Луиза не сводила глаз с оружия, разложенного на деревянном сундуке: яд или кинжал? Главное было заставить его страдать, а этого можно было достигнуть обоими способами. Больше всего ее порадовало бы зрелище хлещущих из его восхитительного тела потоков алой крови. Мышьяк, без сомнения, заставил бы его еще сильнее извиваться от боли, но такая казнь получилась бы слишком короткой. Или остановить выбор на казни при помощи топора, как после настоящего судебного процесса? Доставить королеве-матери в погребальной урне голову, сохраненную благодаря медицинским познаниям Клодины, было бы проще, чем возиться с целым трупом. Она вздохнула, утомленная и удрученная собственной нерешительностью.

– Что вы делаете, Луиза?

Она оглянулась, пытаясь спрятать за спиной средства умерщвления.

– Так, задумалась, дорогая Клодина.

– Помогите нам закончить приготовления… Что я вижу?

– Ничего, оставьте меня.

Клодина подошла ближе и отодвинула Луизу от сундука.

– О, небо, что это?!

Луиза отвернулась, чтобы скрыть смущение, от которого у нее вспыхнули щеки. Клодина заставила ее поднять голову.

– Ну-ка, объяснитесь!

Луиза покачала головой.

– Не могу, дорогая подруга, – сказал она с грустью.

– Вы предназначаете это оружие для нашего пленника? Скажите, что я ошибаюсь!

– Пускай Монтгомери боится моего справедливого гнева! – выдавила Луиза.

Клодина побледнела.

– Так значит, виновник – он? Я чувствовала, что это так, сейчас вы подтвердили мою правоту.

Луиза сделала шаг назад.

– Вы заставили меня сознаться, теперь оставьте меня одну.

– Теперь я понимаю, почему вы настаивали на возвращении к синьоре Франко. Жаль, мы могли бы устремиться прямиком во Францию…

С каждым словом у Клодины все больше белели губы.

– У меня нет ни малейшего намерения давать вам объяснения. – отрезала Луиза. – Вас это не касается.

– Ошибаетесь, мадам. Касается, и не