Йога Таун - Даниэль Шпек

Глава 16

Истина – это путь без пути.

Джидду Кришнамурти

Ришикеш, 1968 год

Случаи, когда кто-нибудь терялся по пути, не были редкостью. Люди постоянно исчезали, чтобы появиться где-то в другом месте. Весь смысл состоял в умении уходить. Никто не прощался, потому что все знали, что снова увидятся, somewhere along the way[61]. Одни сбегали, что-то натворив, другие застревали, влюбившись. А некоторые умирали, по самым разным причинам, и их хоронили в безымянных могилах. А караван шел дальше.

Но на Марию это было не похоже. Мария была надежной. Верной. Предсказуемой. Наверняка что-то случилось – что-то, чего никто не заметил. Конечно, у нее была причина найти другого. Но Лоу никогда не переставал любить Марию. Он не представлял себе жизни без нее. Он обязательно должен был ей это сказать.

Сейчас, когда было слишком поздно.

Кто-то рассказал, что видел Марию. С «немецким парнем по имени Рюдигер». На горе в храме Кунджапури. Лоу, Марк и Коринна отправились туда. «Пенелопа» с трудом карабкалась по серпантину, но все же справилась. Последние метры до вершины они поднимались по лестнице. Там они постояли на площадке перед храмом среди развевавшихся молитвенных флагов, понятия не имея, что делать дальше. Заснеженные вершины простирались до горизонта. Кто-то ударил в золотой колокол, созывая на молитву. К храму потянулись семьи с подношениями – гирляндами оранжевых цветов.

– Загадайте желание, – предложила какая-то женщина. – Господину Шиве.

Лоу посмотрел на статую – Шива и его жена Сати так тесно переплелись, что невозможно было разобрать, где чье тело. Мысль, что Мария стояла здесь с «немецким парнем по имени Рюдигер», сводила Лоу с ума.

Когда стемнело, храмовые сторожа закрыли ворота. Коринна попробовала гадать по «Книге перемен», но никто ничего не понял. Они решили переночевать на лугу ниже храма, чтобы на следующий день продолжить поиски. Все понимали, что смысла в том нет, но молчали. Они искали, просто чтобы не останавливаться.

* * *

Ночь была необычно тихой. Ни музыки. Ни мопедов. Ни цикад. И очень темной – даже луна не светила. Было ощущение, что вот он, конец их путешествия, – конец в темноте. Лоу разжег бунзеновскую горелку и приготовил чай. Потом они в свитерах и джинсах улеглись на матрас, укрылись одним пледом. Лоу лежал посередке, Коринна читала вслух историю из потрепанного путеводителя Марии: согласно легенде, на этой горе произошло самоубийство. Богиня Сати полюбила Шиву, но отец был против их брака. Тогда Сати сожгла себя. Шива разгневался и создал из своего гнева существо, которое убило отца. Танцующий Шива, создатель и разрушитель. Потом он взял тело возлюбленной и спустился с ним на землю. Там, где падали части тела Сати, возникали святилища, посвященные ей.

– И в чем смысл? – спросил Лоу.

– Подожди, это еще не все. Шива простил отца и воскресил его к жизни.

– Значит, злой отец живет, а добрая дочь мертва?

– История продолжается, – сказала Коринна. – Сати реинкарнировалась как Шакти и стала второй женой Шивы.

– И сколько он ждал до ее совершеннолетия? – ехидно поинтересовался Лоу. – Двадцать лет?

– Ты ничего не понимаешь, – сказал Марк. – Это боги. У них другие законы.

Словно и смерть, и рождение были только игрой мироздания.

* * *

Марк пустил самокрутку по кругу. Коринна затянулась и передала Лоу. Он почувствовал мимолетное прикосновение ее руки к груди, словно кто-то положил ее туда и забыл. Он притворился спокойным и протянул папиросу Марку. Тот затянулся и оставил самокрутку у себя, медленно выдыхая дым. Рука Коринны двинулась дальше, нащупала руку Марка с косяком, но не взяла его, а осталась там. Коринна повернулась на бок. Оказалась вдруг совсем близко, такая горячая в отличие от холодной ладони. Лоу замер. Рука Коринны лежала на его груди. Но она хотела Марка. Лоу был лишь переправой. Предлогом, связующим звеном. И все они были равны. Лоу почувствовал, как руки Коринны и Марка соприкасаются. Они говорили на языке, который он не понимал. В этом прикосновении не было нежности, скорее провокация, вызов. Коринна взяла из пальцев Марка самокрутку, перевернулась на спину, глубоко вдохнула и выдохнула дым. Затем сунула самокрутку в губы Лоу. Он затянулся, надеясь, что рассудок отключится. Этот проклятый рассудок, который отделяет его от божественной сферы, где двигаются эти двое, беззаботные и беспамятные, так не похожие на заурядных смертных вроде Марии, которая с глаз долой – из сердца вон. Богиня выскользнула из футболки и принялась раздевать Лоу. А когда Марк притянул ее к себе, мечтательно улыбаясь, как улыбаются только бессмертные, она скользнула к нему и на миг заколебалась – совсем короткое мгновение и едва слышный стон, растрогавший Лоу, который в этот момент почувствовал то, что не должны замечать простые смертные: ранимость под блестящими доспехами.

– Я не могу, – сказал он.

– Почему? – изумленно спросил Марк.

– Из-за Марии, придурок.

– Расслабься, дружище. Мир.

– Она, может, лежит где-нибудь, мертвая или раненая.

Коринна прикрыла грудь пледом. Марк протянул Лоу косяк. Тот не взял. Поднялся с матраса, сгреб палатку, колышки, веревки, потянулся за пледом.

– Да оставайся ты, – сказал Марк.

– Все нормально, я разберусь.

Коринна не пыталась его удержать. Попроси она его, он бы остался. Марк ухватил его за руку, но Лоу оттолкнул брата. Нашел фонарик, выбрался наружу и принялся устанавливать чертову палатку. Он возвращался трижды – за спальником, ковриком и книгой. С каждым разом на его появление обращали все меньше внимания.

* * *

Когда Лоу поставил палатку, из автобуса донесся смех. Они смеялись не над ним, он был вообще ни при чем, это касалось их двоих. Это был тихий смех, интимный. Лоу забрался в палатку, застегнул молнию и залез в спальник. Включил фонарик и взялся за чтение Йогананды. Потом он услышал, как они занимаются любовью. Словно животные в зарослях. Марк победил. Без всяких усилий. Коринна добровольно сошла с неба на землю.

А Лоу потерял все.

Разве не в том состояла цель их путешествия? В полной свободе. Вот, сказал он себе, ты абсолютно свободен. Тебя ничто не держит.

Ты в свободном падении.

Любовь, покой и свобода не сочетаются, подумал Лоу. Любовь и покой идут рука об руку, но любовь и свобода обречены на вечный спор. И тогда покой тоже разлетается на куски. Или любить, или быть свободным, третьего не дано. Забавляться мыслями о свободной любви он мог, только пока Мария была рядом. Только сейчас он оценил, каким подарком была ее преданность. Слишком поздно. Она защищала его