Вопрос - Георг Мориц Эберс
— Так и есть. По крайней мере, я не желаю ничего, что не было бы тщательно обдумано. К твоему сведению, Алкифрон Сиракузский, старший из братьев, не захотел сосватать эту наследницу для своего сына Леонакса. Вероятно, для его собственной семьи она не настолько хороша. В отличии от нашей Ксанфы, которую он желает видеть своей невесткой. Мы с радостью дали свое согласие на этот союз, и через несколько дней, а возможно и завтра, жених приедет из Мессины вместе с твоим господином, чтобы встретиться с будущей женой.
— И все же я остаюсь при своем мнении: твоя Ксанфа принадлежит нашему Фаону, и, если бы вы, как порядочные люди, поступили согласно желанию Дионисия...
— Разве Алкифрон — мудрейший и достойнейший из людей — не дитя Дионисия? Его первенец более любого другого заслуживает эту плодородную землю. Когда Леонакс вместе с деньгами своего отца будет управлять этими землями бок о бок с Ксанфой, у нас не будет недостатка в средствах, дабы перестроить платформу и обновить несколько мраморных скамей.
Разгневанный этими словами, старик возмущенно воскликнул:
— Мало того, что ты совершаешь ошибку, ты еще и смеешься над нами. А правда в том, что ты готова сделать всех нас нищими, лишь бы угодить Алкифрону, своему воспитаннику. Если Лисандр отдаст свою дочь Леонаксу, это будет твоя работа, только твоя, а мы...
Не испугавшись, Семестра гневно подняла свой миртовый посох, и прервала Ясона громким, срывающимся голосом:
— Ты прав. Это старое сердце привязано к Алкифрону и начинает трепетать при одном только упоминании его имени; но воистину, и вы мало сделали, чтобы завоевать нашу благосклонность. Прошлой осенью урожай нового вина был более обильным, чем ожидалось. Нам не хватало шкур, и когда мы попросили о помощи...
— Мы отказали, потому что у нас были такие же проблемы.
— А кто без зазрения совести убил мою серую кошку?
— Она пробралась в голубятню Фаона и прикончила птенцов его лучших голубей.
— Нет, это сделала не кошка, а куница. Вы враждебны во всех своих деяниях. Когда вчера к вам залетела наша бурая несушка, ее отгоняли камнями. Неужто Фаон принял ее за стервятника с острым клювом и мощными когтями?
— Да, служанка прогнала ее. Поскольку ваш хозяин болен и не в состоянии заниматься делами, ваши курицы взяли за правило питаться за наш счет.
— Удивительно, что вы на нас еще не повесили клеймо грабителей! — воскликнула Семестра. — Даже если бы ты сам огрел меня палкой, я бы услыхала, что сухая ветка фигового или оливкового дерева случайно упала мне на спину. Я хорошо тебя знаю. Леонакс, сын Алкифрона, а не твой вечно сонный Фаон, о ком люди говорят, что он блуждает по округе в то время, когда ему следует спокойно отдыхать дома, получит в жены нашу девушку. Это говорю не я, а Лисандр, мой господин и повелитель.
— Твоя воля — его воля, — ответил Ясон. — Далек я от того, чтобы словами ранить больного, но со времени его болезни ты стала играть роль хозяина, а его следовало бы называть управителем. Да, ты имеешь больше влияния под его крышей, чем кто-либо другой, но Афродита и Эрос в тысячу раз могущественнее, ибо ты правишь сковородками, вертелами и мягкими подушками, а они управляют сердцами с божественным, неодолимым всемогуществом.
Семестра презрительно рассмеялась и ударив своим миртовым посохом по твердому каменному полу, воскликнула:
— Мне хватает и сковородок. Может быть, Эрос поможет Ксанфе, ибо она больше не спрашивает про твоего Фаона, равно как и меня более не волнует человек, стоящий сейчас передо мной. Эрос любит трудности. Люди, выросшие вместе и встречающиеся ежедневно, утром, в обед и вечером, привыкают друг к другу, как нога привыкает к сандалии, однако их сердца остаются нетронутыми. Но когда прекрасный незнакомец с надушенными локонами и в дорогих одеждах вдруг встретится с юной девой, маленький сын Афродиты возьмет в свои руки золотой лук и стрелу.
— Но не выстрелит, — вскричал Ясон, — если знает, что сердце девы уже занято. Любой мужчина может завоевать любую девушку, кроме той, чья душа наполнена любовью к другому.
— У седовласого почтенного холостяка богатый опыт, — быстро ответила Семестра. — А твой Фаон! Раз уж он действительно любит нашу девушку, как так получилось, что его сватают к другой? Все сводится к одному и тому же. Но я не хочу больше тратить время. Я знаю нашу Ксанфу лучше, чем ты, и она теперь любит своего друга детства не больше, чем колонна по правую сторону очага тоскует о той, что слева, хоть они так долго и простояли вместе под одной крышей.
— Ты знаешь, что чувствует мрамор?
— Ничего, Ясон, совершенно ничего; ровно столько же, сколько сейчас Ксанфа чувствует к Фаону. Что это за шум за дверью?
Домоправительница еще не закончила, а дверь уже слегка приоткрылась, и Дориппа прокричала через щель:
— Можно войти? К вам посыльный от Протарха.
— Впусти его, — нетерпеливо крикнула Семестра. Дверь широко распахнулась, и обе девушки вошли на женскую половину вместе с Мопусом. Жизнерадостная Хлорис, которая была его сестрой, тянула парня за руку, и когда он переступил порог, сняла с его каштановых волос дорожную шляпу. В то же время смуглая Дориппа шла позади и подталкивала в спину нерешительного юношу, как спускают на воду лодку.
В ответ на взволнованные вопросы домоправительницы он рассказал, что Протарх продал в Мессине свое и их масло по одинаково высокой цене, купил двух новых лошадей для своего соседа Клеона и отправил с ними самого Мопуса. Если ветер будет попутным, сам господин прибудет сегодня.
Рассказывая это, он достал из-под пояса своего синего хитона лист папируса с посланием от Протарха и передал его Семестре.
Домоправительница взглянула на обе стороны желтого листа, перевернула его, поднесла к глазам, и нерешительно посмотрела на Ясона. Тот знал, что Семестра не умеет читать, но для нее это могла сделать Ксанфа, и девушка скоро появится.
— Дозволь мне прочесть? — сказал старик.
— Я и сама могу это сделать, — ответила экономка, водя своим посохом по полу, словно вычерчивая замысловатые буквы. — Могу, но не хочу слушать новости на пустой желудок. И то, что написано в этом письме, как я полагаю, касается только меня, и никого другого. Иди и позови Ксанфу к завтраку, Дориппа.
—
