Словенская Русь - Николай Васильевич Соколов

– Не только кривичей, но и чудин придется привлечь, – заявил Лютша, когда гость рассказал о смерти Гостомысла и притязаниях на власть Будогоста. – Без большого войска нам варягов не одолеть. Давай так: в Изборск я сам съезжу, а ты возвращайся и заручись поддержкой шелонских сударов.

– А как быть с похоронами Гостомысла? Ведь сразу после них утвердят нового князя, и Будогост не станет с этим затягивать.

– Хорошо бы успеть и на то собрание, – согласился кривичский старшина. – Но без соседей тебе будет трудно убедить сударов и старшин не поддерживать ставленника варягов.

Лютша знал, что Будогост не пользовался авторитетом и только поддержка варягов могла подвигнуть его претендовать на княжескую власть. С другой стороны, если он им станет, у кривичей появится повод закрепить независимость подвластных изборскому князю земель. Но сможет ли он убедить в этом Буревоя, псковский старшина сомневался.

«В любом случае надо готовиться к войне…» – решил тесть кривичского князя.

Глава вторая

Въезжая в ворота родового городка велетских князей, расположенного на берегу одной из волховских проток, Будогост подумал, что все здесь давно обветшало и требует починки. Отсутствие реальной угрозы расслабило словен.

Племянник Гостомысла даже не смог вспомнить, когда в последний раз меняли потемневшие от времени доски на створках ворот, не говоря уже о подгнивших нижних венцах городских стен.

– А где тело князя? – к остановившимся у терема саням подошел княжеский воевода Ратша, которого еще десять дней назад известили о смерти Гостомысла.

– Завтра привезут, – сказал Будогост, вылезая из саней и разминая затекшие ноги. – Я их на день опередил, чтобы проверить, все ли у вас готово к похоронам. А отчего княжеского тиуна[14] не видно, где он?

– Еще затемно уехал собирать по ближайшим селениям съестное на тризну, – доложил воевода. – А так все готово.

– Хорошо, позже проверю. А сейчас проводи, где можно побыстрее согреться, что-то больно морозно сегодня. Да и поговорить надо.

От последних слов настроение у Ратши сразу испортилось. Он уже знал, что Будогост намеревается стать новым словенским князем. Об этом ему по секрету рассказал гонец, сообщивший о смерти старого князя.

Понимая, что попытки удостовериться в его благонадежности не избежать, воевода провел племянника Гостомысла в княжеский терем, где во всех комнатах печи были еще с утра протоплены в ожидании многочисленных гостей.

– Хорошо натопили, – похвалил Будогост, не зная, как начать важный разговор.

Признание его права на власть княжеским воеводой и тиуном могло стать решающим на предстоящем собрании словенской знати. Вместе с казначеем Богшей, оставшимся в Ладоге, они были главными помощниками умершего князя.

– Стены давно конопатили? – поинтересовался Будогост, снимая шубу и усаживаясь на княжеское место во главе огромного дубового стола, под которым они детьми с двоюродными братьями, сыновьями Гостомысла, прятались от взрослых. – А то тепло быстро выдует.

– Осенью, как обычно, – ответил угрюмый Ратша, дожидаясь, когда и ему будет дозволено сесть.

Однако присесть воеводе Будогост так и не предложил, начав расспрашивать о княжеской дружине, которую собирался увеличить втрое. Хотя племянник Гостомысла уже заручился поддержкой многих сударов и старшин, он прекрасно понимал, что только военная сила может надежно гарантировать их верность.

Любшанский воевода Судислав предлагал ему взять с собой несколько десятков своих воинов. Но Будогост благоразумно отказался: его появление в словенских землях в сопровождении варягов могло вызвать совсем ненужное сейчас раздражение.

– Набрать людей нетрудно, – хмуро заметил Ратша. – Только на что их содержать и вооружать? Уж больше года мои дружинники не получали жалования.

– Почему?

– Тиун Стоян ссылается на отсутствие распоряжения от князя.

– Ну, с этим мы разберемся. Завтра же твои воины все получат.

Благодаря присланным главой купеческого товарищества деньгам[15] он мог и без княжеской казны решить эту проблему, даже несмотря на то, что уже отправил треть денег зятю Радославу на Лугу и двоюродному брату Твердомиру на Мсту. Они там должны были тоже заручиться поддержкой сударов и старшин.

– Надеюсь, ты и твои воины будете так же верно служить мне, как служили дяде, – поинтересовался он у воеводы и осторожно добавил. – Если, конечно, меня утвердят князем.

С последними словами к нему опять вернулись сомнения, все ли правильно он делает. Отсутствие на похоронах изборского князя Буревоя и большинства его сторонников увеличивало шансы Будогоста стать словенским князем. Однако племянник Гостомысла понимал, что вопросов о старшем внуке умершего князя не избежать.

– Сколько у тебя сейчас воинов? – немного помолчав, спросил Будогост у Ратши.

– Тридцать человек здесь, еще полтора десятка в Порости[16] и столько же в ближайших острогах.

– Собери сюда как можно больше дружинников, сразу после похорон будет утверждение нового князя, и я не хочу, чтобы нам кто-нибудь помешал.

Ратша понял, что Будогост опасается сторонников Буревоя, и обещал собрать воинов. Однако он сильно сомневался, что дружинники захотят вмешиваться в склоку между сударами. Об этом воевода благоразумно промолчал, поинтересовавшись лишь о сыне Неждане. Два года назад тот отправился вместе с Гостомыслом к русам, но вернувшийся из-за моря старый князь заболел и до самой смерти жил в Ладоге.

– Я назначил его десятником при Вадимире[17], которого оставил в Ладоге.

– Спасибо за доверие, – поблагодарил озабоченно Ратша, полагая, что Неждан оставлен там неслучайно.

Прекрасно зная о привязанности княжеского воеводы к сыну, Будогост мог рассчитывать на его благонадежность при утверждении нового князя. Ведь на предстоящем собрании словенской знати могло дойти до стычки со сторонниками внука Гостомысла.

– После собрания отправишься в земли древян набирать новых воинов. Нужна сотня человек, пусть даже плохо вооруженных. Оружие весной подвезут варяжские купцы.

Вместе с выходцами из велетских племен в земли чуди и кривичей в прошлом веке переселились и часть древян, живших на левобережье Лабы, сильно страдавшем от саксонских набегов. На новых землях они расселились между реками Мста и Ловать, занимаясь бортничеством, земледелием и скотоводством.

Древяне никогда не участвовали в распрях словен, поэтому судары и князья охотно набирали там дружинников. Отсутствие у древян своей родовой знати не порождало таких противоречий, как в других словенских землях, несмотря на то, что жили они тоже среди кривичей[18].

Велетские судары всегда пытались распространить свою власть не только на кривичей, но и на словен. А князья обычно принимали сторону общинных старшин, которые являлись противовесом родовой знати. Наиболее влиятельные из старшин даже участвовали в утверждении князя, чем сейчас и намеревался воспользоваться Будогост, увеличив присутствие лояльных ему