Украденное детство - Марина Викторовна Линник
Прислушиваясь к мерному сопению детей, молодая мать погрузилась в тревожный сон.
Проснувшись на следующее утро, Валентина первым делом поглядела на детей, продолжавших мирно спать. «Господи, благодарю! – подумала она. – Мои малыши живы. Отныне все будет хорошо». Затем она прислушалась. В лесу было тихо: ни дуновения ветра, ни скрипа деревьев. Женщина осторожно отодвинула детей и, отбросив лапник, оглянулась. За ночь выпал снег, и все стало белым-бело. «Куда идти? – промелькнуло у нее в голове. – Где я смогу найти пристанище?»
Но идти было нужно. Поэтому женщина разбудила детей и, взяв дочку на руки, пошла вглубь леса. Несмотря на то, что Валя приехала в деревню всего шесть лет назад, молодая женщина хорошо знала эти места. С мужем они не раз ходили по грибы и ягоды, забираясь в такие глухие места, в какие местные жители побаивались заходить. Благодаря этому Валя смело двинулась в чащу, понимая, что единственное спасение для них – как можно дальше уйти от больших дорог и шоссе, по которым захватчик продвигался вглубь страны.
Изголодавшиеся дети все время хныкали и не хотели идти. Приходилось уговаривать их, просить, а порой и прикрикнуть. Сама женщина выбивалась из сил, неся полуторагодовалую дочку, но продолжала упрямо идти дальше. К полудню сил уже не осталось. Пошли вторые сутки без еды и питься. Снег плохо заменял воду, но приходилось довольствовать хотя бы им. Другой возможности попить не было.
– Мама, мы больше не можем, – упав, захныкал Андрей.
Захар опустился рядом с братом и заплакал.
– Я есть хосю.
– Милые, родные, дорогие мои, – спустив Лесю с онемевших рук, произнесла Валя, – нам нужно идти. Если мы к вечеру не доберемся до какого-нибудь селения, мы погибнем.
– Я не могу… не могу, – заревел Андрей, размазывая рукавом слезы по чумазому лицу.
– Ну не надо, родной мой, я же тут. Мама рядом.
Но дети не слушали ее. Измученные малыши навзрыд плакали от усталости, холода, голода и жажды, и Вале никак не удавалось успокоить их. В отчаянии она оглянулась вокруг. «Что же делать? Что же делать? – лихорадочно думала женщина, пытаясь найти выход из положения. – Так, надо собраться. Надо собраться… И что-то найти поесть. Но что? Середина ноября. Лес пустой. Ягод уже давно нет, орехов тоже».
– Так, сидите тут и никуда не уходите, – приказала Валентина, решив на всякий случай попытать счастье.
Самый старший перестал плакать и испуганными глазёнками уставился на мать.
– Мама, ты куда? Не уходи, пожалуйста. Не бросай нас.
– Ну как ты мог так подумать, дурачок, – погладив его по щеке, с нежностью в голосе проговорила молодая женщина. – Я лишь посмотрю, нет ли чего съестного, и тотчас же вернусь. Только сидите тихо и НИКУДА не уходите.
Уже полчаса Валентина бродила по лесу, но ничего не находила. Осенний лес был пуст. Она совсем было отчаялась, но, на ее счастье, на опушке леса увидела одиноко стоявшую рябину. Часть ягод была уже съедена птицами, но несколько горстей все-таки осталось. Взобравшись на дерево, Валя сорвала их и бережно положила в шейный платок. «Ох, какая я глупая, – ругая себя, подумала она, – совсем забыла, о чем мне говорил Вася». Несколько лет назад, забравшись в чащу в поисках грибов, они заблудились и целые сутки бродили по лесу. Тогда, бесспорно, была ранняя осень, и пищи было вдоволь. Поэтому им не пришлось голодать.
– А вот если зимой потеряешься? Что тогда? – полюбопытствовала у мужа Валя. – Пропадешь совсем.
– Не пропадешь, – рассмеялся тогда Василий. – И зимой лес не оставляет нуждающихся.
– Так уже ничего нет, – подивилась женщина.
– Как это нет? Бывалый человек и зимой выживет в лесу.
– Неужели? – ахнула тогда Валя. – Не может быть!
Вася усмехнулся и принялся объяснять:
– Вот смотри… ягоды шиповника, боярышника, рябины растут до самых морозов. Под дубом желуди. Вот только их вымачивать нужно, так не съесть. Также можно найти лопухи или щавель, если снег не глубокий. Ну а самые простые варианты для пищи – кора деревьев, почки. Береза и сосна более питательные. Верхнюю кору снимают, а молодую, зелёную, если нарезать полосками, то можно и пережевать. Почки, ивовые и дубовые веточки тоже хорошо подходят для пищи…
– Какая я глупая, – повторила женщина вслух и принялась за дело.
Вернувшись через час, она обнаружила притихших детей на прежнем месте. Малыши уже не плакали, а лишь всхлипывали.
– Я принесла вам немного поесть, мои дорогие. Давайте, налетайте. Это не пироги, но другого пока ничего нет. Не беда, сейчас подкрепимся и пойдем дальше. Уверена, что к вечеру мы выйдем к какой-нибудь деревне.
К сожалению, ни в этот день, ни на следующий скитальцам не посчастливилось встретить никакого жилья. Понимая, что времени почти не осталось, Валя пыталась найти решение, но без нормальной пищи и тепла сил бороться уже не было. Она, как могла, поддерживала ослабевших детей, в которых медленно угасала жизнь. К вечеру второго дня погода резко ухудшилась: усилившийся ветер, проносясь по верхушкам, раскачивал деревья, порой ломая ветки. Начиналась метель. Женщина беспомощно оглядывалась в поисках убежища. Притихшие дети молча прижались к ее ногам.
Старший умоляюще взглянул на мать и попросил:
– Мама, давай отдохнем.
– Конечно, дорогой, – ответила она, осознавая, что конец близок. – Мы сейчас переждем вьюгу, немного отдохнем и с новыми силами двинемся дальше… Скоро, дорогие, уже совсем скоро. Мы не должны сдаваться. Папа чему учил вас? Настойчивый человек может преодолеть любое препятствие.
Зайдя с подветренной стороны за упавший ствол огромной ели, Валя вместе с детьми присела на ветки и, обняв покрепче детей, закрыла глаза. «Только не спать, только не спать… мы замерзнем… Валентина, возьми себя в руки!.. Эх! Будь что будет. Я больше не могу. Надо хоть чуть-чуть отдохнуть. Все равно идти с детьми в такую погоду невозможно». Немного согревшись, женщина задремала. Ей снился такой чудесный сон, что не было никакого желания просыпаться. Они с мужем и детьми плывут в лодке по озеру, ярко светит солнце, а теплый ветерок нежно ласкает кожу. Она то и дело поглядывает на Василия, на смеющихся детей, и ее сердце трепещет от нахлынувших чувств.
– Ба, а это еще что такое? – услышала Валентина сквозь дрему.
Женщина хотела открыть глаза, но из-за покрытых инеем ресниц не смогла даже разлепить веки. Промерзшие до костей руки не слушались.
– Да ты, я смотрю, совсем окоченела, – продолжал озабоченный голос. – А ну-ка давай-ка вставай. Ишь, чего вздумала! Залегла тут, да еще и с детьми! Смотри, уж посинели все… Эй, Иван, беги в деревню…
