Техас в XIX веке - Маргарита Гуминенко
Может быть, сейчас такое поведение покажется наивным, но техасцы в тот момент поверили обещанию мексиканского офицера. Всего несколько месяцев назад, при взятии техасцами Голиада в 1835-м году, Димитт отпустил мексиканский гарнизон и всех офицеров, обеспечив им охрану и препроводив в Мексику. Такого же благородного отношения к пленным техасцы сейчас ожидали от мексиканцев.
22 марта на тех же условиях, что и Фаннин, сдались у Рефугио люди Уильяма Уорда и Амона Кинга, и около 80-ти человек батальона из Джорджии. Они так же были препровождены в Голиад и присоединились к людям полковника Фаннина.
Расстрел
Урреа, в соответствии со своим обещанием, написал доклад Санта-Анне, сообщив ему о том, что Фаннин и его люди являются военнопленными "в распоряжение верховного правительства Мексики", и рекомендовал помиловать их, но ничего не написал о данном техасцам обещании. После этого Урреа увёл часть гарнизона из Голиада, под предлогом помощи основным силам Санта-Анны. Он знал, что Санта-Анна не одобрит его снисходительное отношение к пленным техасцам, и самоустранился, оставив командовать Голиадом полковника Хосе Николас де ла Портилью.
Когда весть о том, что захваченные в плен техасцы не были расстреляны на месте, дошла до Санта-Анны, он пришёл в недовольство. Ссылаясь на принятый им закон, по которому каждый захваченный с оружием в руках техасец приравнивается к разбойнику, Санта-Анна отправил генералу Урреа предписание немедленно расстрелять пленных. Однако, Урреа один раз уже не выполнил принятый Санта-Анной закон, поэтому президент-генерал посчитал генерала ненадёжным палачом. Он отправил ещё один такой же приказ полковнику Хосе Николасу де ла Портилье.
Полковник получил распоряжение Санта-Анны 26 марта. В тот же день ему пришло послание от генерала Урреа, который распоряжался использовать заключённых как рабочую силу для восстановительных работ в городе. Подобное действие со стороны генерала Урреа исследователи рассматривают, как попытку снять с себя ответственность за расстрел. Получив ещё 25 марта ответ Санта-Анны, в котором тот требовал немедленной казни техасцев, Урреа временно утаил его от других офицеров, и отправил полковнику Портилье собственное распоряжение, противоречащее прямому приказу Санта-Анны. Однако Урреа не мог не знать, что Портилья одновременно с его приказом получит и прямой приказ главнокомандующего. Портилье придётся выбирать, кого ему слушаться: своего непосредственного начальника генерала Урреа, или главнокомандующего Санта-Анну. Ослушаться Санта-Анну Портилья не посмеет, и приказ о расстреле всё равно будет выполнен, но ответственность за убийство безоружных пленников будет уже на самом Санта-Анне и на полковнике Порилье, а не на генерале Урреа.
Некоторые исследователи голиадских событий говорят, что генерал Урреа увёл из Голиада большую часть гарнизона, и поэтому Портилья в любом случае не смог бы обеспечить охрану пленных на восстановительных работах[11]. Однако, с этим заявлением нельзя полностью согласиться. По логике, никто не стал бы выгонять сразу четыреста человек на эти самые работы. Правильнее бы было выводить их небольшими группами, а на группу в два-три десятка безоружных заключённых хватило бы десятка вооружённых охранников. К тому же, во время проведения расстрела Портилье хватило пехотинцев, чтобы окружить почти четыреста обречённых на смерть людей, и хватило конницы, чтобы отправить её добивать раненых. Таким образом, сам факт, что Урреа увёл своих людей из Голиада, не имел особого значения для участи голиадских заключённых.
Справка: Хосе Николас де ла Портилья (Jose Nicolas de la Portilla) (1808-1873). Подполковник в команде мексиканского генерала Хосе де Урреа. Родился в Халапа, Веракрус, в 1808 году. Противоречивые сведения об этом человеке и его роли в Голиадской резне до сих пор горячо обсуждаются историками[6].
Участвовал в битве при Сан-Хасинто, отступал вместе с остальной мексиканской армией. Позднее воевал в американо-мексиканскую войну. Во время французской интервенции, в 1856 году, будучи в звании бригадного генерала, перешёл на сторону французов. В 1867 году император Максимилиан назначил Портилью министром. После падения французского правительства, Портилья вернулся в Мексику, где и умер в 1873 году.
Полковник Портилья вёл дневник, по которому получалось, что некоторое время он держал указание Санта-Анны о расстреле втайне от своих подчинённых. Зачем он это делал - неизвестно, но возможно, он не хотел выполнять приказ, который расходился с его совестью. Вечером 26 марта Портилья получил сообщение от генерала Урреа, который уехал в Гуадалупе Викторию. В этом сообщении Урреа приказывал использовать заключённых в работах по ремонту города и обращаться с ними, как с военнопленным. "Какой жестокий контраст в этих противоположных инструкциях!" - написал в своём дневнике Портилья[6]. Однако, после бессонной ночи, он принял решение выполнить приказ Санта-Анны.
Портилья изолировал и сохранил жизни части заключённым из отряда Уильяма Парсонса Миллера, поскольку он был захвачен без оружия, и ещё части заключённых, которые могли быть использованы как рабочие и врачи. "Был большой контраст в чувствах офицеров и солдат", - записал Портилья[6]. А после проведения казни в дневнике появилась другая лаконичная запись: "Тишина"[6]. 27 марта, от девяти до десяти утра, уже после проведения казни, Портилья написал генералу Урреа в Викторию письмо, в котором выразил свою тоску и ужас от того, что стал палачом множества людей[6].
Роль Портильи в Голиадской Резне остаётся спорной. Его современник и соотечественник Хосе Энрике де ла Пенья осудил его как "слепого и готового на всё слуги", который пожелал показать "свое рвение"[6]. Санта-Анна лицемерно провозгласил, что Портилья "несет ответственность за жестокость и бесчеловечные порядки, перед нацией, всем миром, и Богом"[6], переложив, таким образом, на Портилью
