Тиран Рима - Саймон Скэрроу
- Может быть, - пожал плечами Макрон. - Я тут не ради Нерона и его шлюшки. Я просто хочу дожить до того дня, когда снова увижу Петронеллу и Бардею. А пока буду драться за своих. А жить или умереть – решат боги. Как всегда, а, Катон?
Катон усмехнулся мрачно.
- Как всегда, брат.
- Командир!
Они обернулись – Лемул стоял у подножия лестницы.
- Что такое? - требовательно спросил Катон.
- Вам лучше подойти немедленно. Похоже, Буллон делает свой ход.
Из-под дверей уже стелился дым, а сами створки были подсвечены слабым, но растущим пламенем с той стороны. Катон сжал губы.
- Я боялся, что он это сделает. Похоже, месть за сына ему важнее, чем сокровища Нерона. На том и закончились наши надежды, что они уйдут, насытившись добычей.
- Зато теперь о сдаче даже думать нечего, - заметил Макрон. - Через огонь не выйдешь. Это хоть немного придаст храбрости тем, кто тут внутри дрожит. Хотя наличие храбрости не делает тебя огнеупорным…
Катон повернулся к Лемулу.
- Затыкать дверь тряпьём – под порогом, по краям. Хоть немного задержим дым.
Пока Лемул занимался делом, Катон поднял взгляд на высокие проёмы под потолком. Он указал один Макрону.
- Видишь? Этот отсвет? Буллон разводит ещё костры вокруг зала. И держу пари, то же самое он задумал с императорскими покоями. Как я и говорил: ему нужна кровь, не добыча.
- Интересно, как он это объясняет толпе? - спросил Макрон.
- А ты хотел бы спорить с ним и его головорезами? Да и потом, если есть зрелище, где люди умирают, толпа всегда за. С их точки зрения, мы теперь часть неких игрищ.
Чем быстрее Лемул и его люди закрывали двери от дыма, тем быстрее дым проникал внутрь через высокие проёмы, принесённый налетающим ветром – предвестником надвигающейся бури. Он заволакивал потолок, расписанный небом и усыпанный стеклянными «звёздами». Отсвет огня под проёмами нарастал, и потрескивание пламени становилось отчётливо слышно в зале. Паника снова охватила дворцовую обслугу – да и некоторых солдат.
Вперёд протолкнули одного из слуг – освобождённого раба, что читалось по бронзовой табличке на цепочке у него на шее. Он заговорил, будто представляя всех остальных.
- Префект, мы должны сдаться, пока ещё есть время!
Катон покачал головой.
- Даже если им удастся притушить огонь у двери и выпустить нас, всех нас тут же перебьют. Пока мы здесь – у нас ещё есть надежда.
- Если мы останемся, нас же живьём сожжёт!
Макрон фыркнул, еле заметно усмехнувшись.
- Тогда мы в любом случае трупы. Какая разница?
Освобождённый раб отчаянно пытался найти выход.
- А если мы откроем двери и потушим пожар? У вас ещё полно солдат. Можно попробовать прорваться.
- Нет, - жёстко отрезал Катон. - Нам нечем тушить огонь. Ни воды, ни кусков ткани, чтобы сбить пламя. И даже если бы были – какой шанс у нескольких сотен прорубить себе путь через десятки тысяч? Это почти то же самоубийство.
Вольноотпущенник помедлил, затем кивнул в сторону Макрона.
- Ваш друг сказал, что мы всё равно мертвы. Так что нам терять?
Макрон отвёл взгляд и проворчал.
- Знаешь… в этом есть смысл. Обгорим, конечно, до костей, не спорю. Но хоть шанс подраться будет.
Катон откашлялся и заговорил громко, чтобы слышали все.
- Остаёмся где стоим. Ситуация может измениться. До тех пор – никаких разговоров о сдаче.
Он обвёл взглядом комнату, как бы призывая любого возразить. Никто не решился, и вольноотпущенник попятился назад к своим.
Они ждали в тишине, пока пламя всё выше облизывало проёмы, а дым густел, забивая горло. Через несколько минут офицер германской охраны вбежал в зал, остановился, оценивая обстановку, и подошёл к Катону.
- Бунтовщики разводят костры вокруг императорских покоев.
- Добро пожаловать в клуб, - хмыкнул Макрон.
- Цезарь требует, чтобы вы и ваши люди потушили их. Немедленно.
Катон указал на двери – их края уже светились: набивка, зажатая в щелях, начинала тлеть.
- И как Цезарь предлагает нам это сделать? За огнём – тысячи головорезов, готовых нас порубить. Мы до них просто не доберёмся. Так что, друг мой, если у Цезаря есть план получше – я слушаю.
Офицер почесал подбородок.
- Что я должен ему передать?
- Это уже твоя проблема, - сказал Макрон. - Можешь сообщить, что мы будем рады, если он спустится сам и всё разрешит здесь.
Офицер выпрямился и с холодной официальностью произнёс.
- Цезарь отдал вам приказ. Вы обязаны его выполнить. Я скажу ему, что передал вам его слова. Если вы ослушаетесь, вы предстанете перед ним и понесёте последствия.
Катону захотелось расхохотаться этому человеку в лицо. Какая власть, по его мнению, была у Цезаря над ними теперь? В их положении угроза гнева Нерона была не самой страшной перспективой. Перед лицом смерти все равны. Звание не значит ничего. Важно только то, как человек встретит свой конец.
- Советую тебе вернуться к Цезарю и объяснить ситуацию. Я не больше способен тушить эти пожары, чем улететь из города по воздуху. Передай Цезарю, что у него, как и у всех здесь присутствующих, есть выбор смерти…
Макрон расплылся в ухмылке, оценив намёк друга на «право выбора смерти» – формулировку, с которой аристократам, осуждённым императором, позволялось решать: броситься на меч самостоятельно или ждать, пока их прирежут преторианцы. «Кто чем размахивал – тем и огреют», - подумал он.- «Даже самого Цезаря».
Плечи офицера поникли.
- Я передам… Да помогут вам боги.
- Пусть помогут всем нам, - ответил Катон.
Офицер повернулся и покинул зал. Почти сразу клуб дыма сорвался с потолка и заставил всех в зале закашляться. Снаружи мелькнула ослепительная вспышка молнии, а
