Лахайнский полдень - Алексей Анисимов
Наступил день отправления на Исигаки. Самым надежным и неприметным способом добраться через две провинции до морского порта, по плану Хиротоши, был его рейсовый автобус. Асахи не удивился. Конечно, для водителя, который без колебаний собирался одолжить муниципальную машину в личных целях, подобная самодеятельность по японским меркам была почти вызывающей. Но это же Хиротоши!
Асахи лишь изредка поглядывал на своего водителя с пассажирского сиденья в середине пустого салона. Хиротоши держал руль с ленивым спокойствием, будто вел машину по маршруту, который знал наизусть. Полосы света в пролетающих за окном туннелях скользили по лицу, превращая его в неподвижную маску с широкой, почти мультяшной улыбкой, которая могла принадлежать разве что коту. Или духу. Или и тому и другому сразу. И если бы на табло над лобовым стеклом сейчас вспыхнуло: «Кагосима: потустороннее», Асахи не удивился бы.
Бо́льшую часть пути он молчал, наблюдая, как за окном меняется мир. Чем ближе была Кагосима, тем дальше уходили зеленые горы, уступая место безбрежной синеве моря, которое с каждым километром всё сильнее затягивало горизонт. К путешествию на остров он подготовился тщательно: взял длинную веревку, по которой собирался спускаться на дно шахты, карабины, ремни и прочее альпинистское снаряжение. Особое внимание уделил фонарям и аккумуляторам – не хотел снова оказаться в кромешной тьме.
Катана была спрятана в черный тряпичный футляр от треноги для фотосъемок. Такой чехол подходил для маскировки меча идеально. Но, по плану Хиротоши, без фотоаппарата футляр выглядел бы подозрительно. Поэтому громоздкий прибор с длинным объективом дополнил багаж Асахи и всю дорогу до порта лежал рядом с ним на сиденье. Время от времени он брал его в руки, щелкал кнопками, пробуя разобраться в управлении. Театральный реквизит Хиротоши продумал до мелочей – с ним Асахи должен был выглядеть ученым, исследующим архипелаг южных Японских островов.
Горы исчезли совсем, дорога становилась у́же, и автобус словно нырял в зеленый туннель из переплетенных ветвей. В какой-то момент Хиротоши неожиданно свернул с асфальта на узкий проселок, петляющий между заброшенных домиков и старых каменных оград. Асахи уже раскрыл рот, спросить, куда они едут, но, бросив взгляд на расслабленного водителя, передумал: тот по-прежнему вел машину с той же ленивой улыбкой, будто следовал за чем-то невидимым, а не за дорожными указателями.
Через несколько минут они, правда, выехали на шоссе, минуя длинный затор из грузовиков, и тут же впереди блеснула синяя гладь залива. Асахи так и не понял, как Хиротоши выбрал этот путь. Тот лишь хмыкнул и сказал, не отрывая взгляда от дороги:
– Здесь всегда быстрее.
Прибыв в небольшой порт на юге префектуры, Хиротоши, хоть и не сразу, но договорился с одним местным рыбаком, чтобы тот отвез «молодого ученого» на несколько островов, включая Исигаки. Он представил Асахи как Ричарда – исследователя-орнитолога из Европы, которому предстояло вести наблюдения за редким видом перелетных птиц в период их гнездования на Японских островах. Хиротоши так уверенно сыпал научными терминами, что Асахи едва сдержал удивленную улыбку.
На пирсе пахло солью, мазутом и свежей рыбой. Капитан, морщась от солнца, лениво наблюдал за тем, как водитель помогал грузить вещи ученого на судно.
– Где ты набрался этой научной мишуры? – шепнул Асахи с почти детским восторгом.
– Телевизор! – расплылся в широкой улыбке Хиротоши и, наклонившись ближе, добавил заговорщически: – А то решит, что мы контрабандисты… или шпионы.
Закончив с вещами, он громко пожелал «ученому Ричарду» успехов в выполнении научной миссии, спрыгнул на причал и, насвистывая веселую мелодию, быстро зашагал прочь, так ни разу и не обернувшись. Хиротоши хотел подчеркнуть свою непричастность к делам и «ученому», которого он просто доставил в порт.
Но как бы ни старались друзья, капитан рыбацкой шхуны, пряча в металлический ящик рубки щедрый гонорар, подумал именно о контрабандистах. Время от времени он косился на странного «ученого», в японской речи которого проскальзывал слишком знакомый южный акцент. Возможно, поэтому капитан за время плавания не задал ни единого вопроса. Это было на руку Асахи – обсуждать перелетных птиц, о которых он не знал ровным счетом ничего, совсем не входило в его планы.
Каждый раз, когда шхуна заходила в порт очередного острова, выбранного для исследования, «Ричард» брал свои вещи и удалялся будто бы для научной работы. На самом деле Асахи часами бродил по узким улочкам припортовых поселков под палящим солнцем и криками чаек с тяжелым фотоаппаратом на шее, рюкзаком за спиной и громоздким мечом в руках, замаскированным под футляр треноги. Иногда он делал вид, что наводит объектив на крыши, линию горизонта или на стаю птиц, которой там и в помине не было.
Он тянул время: заходил в лавки, пил холодный чай из банок, сидел в тени рыбацких сараев, наблюдая за морем. Всё, лишь бы не выдать Исигаки как конечную цель. Ведь если он задержится на нем дольше, чем на остальных островах, – будет выглядеть подозрительно. А капитан, оставаясь в порту в ожидании его возвращения, неторопливо пополнял запасы топлива, еды и воды, перекрикивался с другими рыбаками и время от времени бросал взгляд в ту сторону, куда исчезал его пассажир. В глазах не было любопытства, только настороженность человека, который предпочитает не знать лишнего.
Когда судно наконец дошло до Исигаки, Асахи, не теряя времени, сошел на берег и сразу направился в горы, к точке, отмеченной на карте его образованным юным товарищем.
С самого начала путь оказался труднее, чем он ожидал. Жаркий воздух висел над склонами, и каждый шаг давался с трудом. Тропы, едва различимые среди высокой травы, обрывались на осыпях или терялись в колючих зарослях. Ему приходилось снова и снова взбираться на шаткие камни, спускаться в ложбины, где даже в тени было жарко, а затем подниматься, огибая валуны, поросшие папоротником.
Не раз он оказывался в том же месте, откуда начинал, словно ходил по кругу. В горах невозможно сразу найти идеальный маршрут – они скрывают свои пути, пока не сочтут нужным показать их.
И всё же в конце концов меж серых скал показалась узкая темная горловина, замаскированная природой так, будто ее и не существовало. Асахи замер. Он просто стоял, глядя на каменный круг, чувствуя тихое облегчение. Мысленно он поблагодарил и Аматэрасу, и своего ученого друга Акиру, без чьих точных расчетов одному найти этот единственный уцелевший вход в подземелье было бы невозможно.
Спустившись по веревке и оказавшись в императорском зале, Асахи сразу ощутил тяжелый, застоявшийся воздух. Он обволакивал, лип к коже, словно пытался проникнуть внутрь. Теперь,
