Uncharted: Четвёртый лабиринт - Кристофер Голден
— Выглядит неплохо, — согласилась Джада, распахивая дверь. — Я буду рада просто прилечь.
Дрейк выскользнул с заднего сиденья, прихватив с собой сумку. Они останавливались посреди глухомани — и слово «глухомань», пожалуй, было преувеличением, — чтобы поделить оружие, которое для них раздобыл Чигару. Салли и Дрейк засунули бельгийские «FN Five-seveN» в поясную кобуру за спиной. Кобура под мышкой была бы слишком заметна, как и теплая куртка в египетской жаре. Под рубашками навыпуск пистолеты были скрыты, но при этом их всегда было легко достать.
Джада взяла «SIG P250» — оружие поменьше и покомпактнее, с меньшим магазином. Отец учил её стрелять на полигоне на севере штата Нью-Йорк, но она никогда даже не направляла пистолет на другого человека, поэтому, хоть девушка и неохотно приняла оружие, но держала его в своей сумке.
С холодной, запотевшей бутылкой колы в руке Салли выбрался из машины и, опёршись о крышу, посмотрел на египтянина.
— Умеешь ты подкатить к парню, Чигару, — сказал Салли. — Всегда возишь меня в самые лучшие места.
Египтянин улыбнулся и, похлопав себя по карманам, достал сигареты и зажигалку.
— Дальше, друзья мои, вы сами по себе, — произнёс он, оглядывая всех троих. — Машина ваша. Оставьте её в аэропорту Каира, когда закончите, или напишите мне, где бросили, и я пришлю кого-нибудь забрать её. Если что-то ещё понадобится, мой номер у вас есть.
Салли схватил свою сумку и, обойдя машину, пожал Чигару руку.
— Думаю, мы держим ситуацию под контролем — насколько это вообще возможно. Можешь не сомневаться, вторая половина твоих денег упадёт на счёт ещё до того, как я сегодня усну.
Дрейк тем временем выудил из холодильника в машине ещё одну бутылку воды. Лёд уже почти полностью растаял, но напитки всё ещё были достаточно холодными, чтобы принести некоторое облегчение.
Чигару слегка поклонился и бросил ключи от машины в руку Салли.
— Удачной охоты, мой друг.
Джада и Дрейк тоже поблагодарили его, а затем направились вместе с Салли к отелю. Египтянин же остался у машины, прислонившись к багажнику; его солнечные очки блестели в лучах предвечернего солнца.
— Что, он так и будет здесь торчать? — тихонько поинтересовалась Джада.
— Такой элегантный тип? Уверен, за ним вот-вот приедут, — ответил Дрейк.
— Ты просто завидуешь, что сам не такой элегантный.
— Элегантность — это скучно и отдаёт нафталином. Мой стиль — брутальность и, временами, очаровательная неловкость, — парировал Нейтан.
Прежде чем Джада успела воспользоваться очевидной возможностью для добродушной насмешки, Салли вклинился между ними, отодвинув её плечом, словно учитель, обеспокоенный тем, что его подопечные слишком близко танцуют на школьной дискотеке.
— Может, хватит вам миловаться? — пробурчал он. — Меня от вас тошнит.
Дрейк невинно улыбнулся. Он бы с удовольствием сказал Салли, что просто пытается отвлечь Джаду от мыслей о смерти отца и о причине, по которой они вообще оказались в Египте, но не хотел говорить об этом в её присутствии.
— Уверен, Чигару позаботился о транспорте, — обратился Виктор к Джаде. — Думаю, в течение часа его уже здесь не будет.
Дрейк оглянулся через плечо на египтянина, который прислонился к их машине и курил, словно у него не было никаких забот. Даже на расстоянии чувствовалось, что этот человек контролирует мир вокруг себя. Может, он и был не более чем наёмником, но было ясно, что сам он так не считал.
— Как только стемнеет, я проверю машину, — сказал Дрейк, обращаясь к Салли.
— Проверишь на что? — спросила Джада.
— На жучки, — ответил Салливан. — Может, на взрывчатку.
Она побледнела.
— Мы только что ехали в этой машине больше двух часов.
— Он бы не стал взрывать её вместе с собой. Он бизнесмен, а не террорист-смертник.
Джада сузила глаза и оглянулась на парковку. Они уже почти дошли до дверей отеля, но всё ещё видели Чигару. Девушка раздражённо поджала губы.
— Это как-то неправильно. Ты ведь ему заплатил.
Салли тихо рассмеялся.
— Всегда найдётся кто-то, готовый заплатить больше, дорогая. Запомни это. За деньги можно купить от силы минуту верности.
Дрейк тем временем взглянул на озеро, видневшееся сквозь листья молодой пальмы, и, несмотря на блики на воде, увидел, как в поле зрения появился серебристый скоростной катер. Мгновение спустя он, должно быть, заглушил двигатели: катер, казалось, резко замер, качнулся на волнах от собственного кильватера и лёг в дрейф. Его нос развернулся в сторону отеля, словно стрела. Или пуля.
Прищурившись, он увидел и второй, очевидно, такой же катер, примерно в ста ярдах дальше, который тоже дрейфовал, нацелившись носом на «Оберж-дю-Лак». Внезапное появление второго катера не могло иметь к ним никакого отношения — он знал, что это было бы слишком большим совпадением, — но от обоих судов веяло какой-то скрытой опасностью; они были здесь по делу, а не ради праздной прогулки.
Затем Салли окликнул Нейта по имени, прервав ход его мыслей, и он увидел, что Джада придерживает для них внутреннюю дверь отеля открытой. Дрейк вошёл следом, погружаясь в прохладу кондиционированного воздуха, и мысль о скоростных катерах тут же вылетела у него из головы.
Ещё в 1940-х годах политические деятели со всего мира встречались и останавливались в «Оберж-дю-Лак» для проведения мини-саммитов, которые помогали определять судьбу мировых отношений. В отеле всё ещё витал дух ушедшей эпохи: неторопливые потолочные вентиляторы, огромные круглые арочные окна и деревянная отделка в холле, намекавшая на любовь архитектора к швейцарским шале. Дрейку показалось, что это именно то место, куда сбежали бы Рик и Ильза для романтического свидания, если бы только «Касабланка» закончилась иначе.
Салли взглянул направо, а затем отделился и занял позицию слева, встав спиной к колонне. Оттуда он мог наблюдать за ними у стойки регистрации и в то же время видеть дверь и большую часть холла. Дрейк подавил искушение сострить. Время для отступлений прошло. Едва переступив порог, они оказались на территории тайны. Где-то здесь скрывались ключи к разгадке того, почему Луку Хзуяка разрезали на куски и бросили на вокзальной платформе в старом дорожном сундуке, и обычно озорная натура
