Цветочная сеть - Лиза Си
Нападать на внешний вид Хулань было довольно просто: она, казалось, вообще не интересуется западными модными новинками, которые в последние годы появились в Пекине, предпочитая носить одежду, сшитую еще до революции: длинные юбки, подогнанные под ее изящные формы, кремовые вышитые шелковые блузки с традиционным вырезом и запахом на груди. Зимой она надевала еще и кашемировые свитера, что вяжут в деревнях, расположенных вдоль монгольской границы, — белоснежные или спокойных оттенков кораллового или аквамаринового. Эти цвета подчеркивали цвет лица Хулань, и в памяти всплывали старинные описания китаянок: кожа прозрачная, как тончайший фарфор, нежная, как лепесток розы, мягкая, как персик, который считается в Китае символом удачи.
Лю Хулань посмеялась бы над любым подобным сравнением. Она отвергала собственную красоту: никогда не красилась, не завивала черные волосы, а носила простую стрижку средней длины, чуть ниже плеч. Волосы всегда прикрывали уши мягкими шелковистыми волнами, а несколько коротких прядок торчали, будто наэлектризованные. Многие мужчины мечтали их пригладить, но никто из коллег не рискнул бы прикоснуться, пусть даже случайно, к инспектору Лю.
Добравшись до оцепления, она предъявила удостоверение, выданное Министерством общественной безопасности, и ее сразу пропустили. Приближаясь к телу, Лю Хулань морально готовилась к тому, что сейчас увидит. Она служила в министерстве уже одиннадцать лет, но до сих пор не могла спокойно смотреть на покойников, особенно на тех, кто умер насильственной смертью.
Патологоанатом Фан оторвался от тела и широко улыбнулся ей:
— Еще один красавчик для вас, инспектор!
Жертву, белого молодого парня, переложили на чистую простыню. Рабочие, которым поручили ужасную задачу вырубить тело из озера, тщательно выполнили свою работу. Труп все еще покрывала тонкая ледяная корка. Он лежал прямо, только одна рука была неловко вывернута. Ногти стали темно-фиолетовыми, глаза и рот были широко открыты. Через ледяной саван пробивалась белизна, но во рту, где зубы жертвы напоминали страшные черные жемчужины, а также вокруг ноздрей лед окрасился в розовый цвет. Кроме этого, Хулань не видела никаких внешних признаков увечий.
— Вы его еще не переворачивали?
— Вы что, считаете меня зеленым новичком? — огрызнулся Фан. — Разумеется, переворачивал. Я пока ничего не вижу, но это не значит, что ничего не найду, когда отвезу его в лабораторию. Я не могу снять с тела весь лед, не повредив кожу. Так что придется просто подождать. Дадим ему оттаять, и тогда я что-нибудь узнаю.
— И какие пока идеи?
— Может, он был пьян. Пришел сюда вечером еще до того, как ударили морозы. Оступился. Ударился головой.
Я не вижу никаких признаков, но такое возможно.
Лю Хулань поразмышляла какое-то время над предложенным сценарием, а потом заявила:
— Мне кажется, он довольно молод. Допустим, он упал в воду или даже провалился под лед, но неужели ему не хватило бы сил выбраться?
— Хорошо, инспектор. Пора, видимо, дать разъяснении Голос Фана стал резче. Патологоанатому не нравилось, когда Лю Хулань ставила под сомнение его выводы. Он поднялся и уставился на нее. Фан был на несколько сантиметров ниже Хулань, и это ему тоже не нравилось. — Возьмем для примера среднестатистического человека. Я говорю о мужчине обычного для иностранца роста, может быть около ста восьмидесяти сантиметров. На нем повседневная одежда. В данном случае только джинсы, рубашка и свитер.
— И?
— Наш среднестатистический парень в уличной одежде, будучи в хорошей физической форме, смог бы провести в воде при температуре ниже двух градусов по Цельсию как минимум сорок пять минут. Значит, что-то помешало ему выбраться на берег.
— Алкоголь?
— Не исключено. Или передозировка наркотиков.
— Суицид?
— Я бы придумал способы попроще, — сказал Фан и снова улыбнулся, присаживаясь на корточки рядом с трупом.
Хулань нагнулась, чтобы рассмотреть жертву.
— А почему у него во рту кровь? Это как-то связано с тем, что он замерз насмерть?
— Нет. Я не знаю, что послужило причиной. Может, язык прикусил. Или нос сломал при падении. Попозже расскажу.
— А вас не смущает, что он без пальто? Может, его сюда притащили и утопили?
— Меня все в этом деле смущает, — ответил патологоанатом. — Но если вы подозреваете убийство, то придется подождать результатов вскрытия.
— Тогда последний вопрос: это тот, о ком я думаю?
— Я еще не рылся в карманах, но он явно похож на фотографии, которые нам предоставили. — Он кивнул в сторону дома на другом берегу озера. — Я ждал вас. Думал, у вас лучше получится пообщаться с ними.
Лю Хулань проследила за его взглядом и увидела белую пару, сидящую на кованой скамейке.
— Черт!
Фан хмыкнул:
— Удивлены?
— Нет, — вздохнула Хулань. — Но я бы предпочла, чтобы им сказал кто-нибудь другой.
— Однако замминистра выбрал вас.
— Понимаю, но это не значит, что я в восторге. — Тут ей в голову пришла одна мысль, и она спросила: — А как они узнали?
— Сын пропал больше недели назад, возраст и раса жертвы совпадают. Замминистра позвонил вам после того, как отправил за ними машину.
Хулань осознала политическую подоплеку информации и сказала:
— Я зайду в лабораторию позже. Спасибо.
Она снова посмотрела на тело и перевела взгляд на дом на другом берегу озера. Чете американцев придется еще пару минут подождать.
Лю Хулань, как обычно на месте преступления, отступила на несколько шагов от тела. С каждым шагом обзор расширялся. Хотя извлечение погибшего оказалось трудной задачей, рабочие тщательно сложили весь сколотый лед в аккуратную кучу рядом с неглубокой выемкой. И хотя на месте происшествия побывали десятки людей, замерзшая гладь озера вокруг трупа оставалась совершенно чистой, если не считать борозд от двух пар коньков. Одна пара оставила глубокие канавки, другая лишь слегка процарапала поверхность. Хулань не видела никаких признаков борьбы, крови или каких-либо следов на поверхности льда или внутри него.
Она повернулась и быстро пошла к тому месту, где стояли, прижавшись друг к другу, старик и маленькая
