Звери в природе - Владимир Моисеевич Смирин
Иное дело — промысловая охота. Большинство из нас ест мясо и носит меховую одежду, и мы понимаем, что ни то, ни другое не выращивается на грядках. Охотничий промысел до сих пор дает некоторые необходимые нам продукты, и если он организован на строго научной основе, то может вестись без ущерба для популяций диких животных. А тот промысел, о котором мне хочется рассказать, был связан к тому же с самой древней и потому экзотической из всех охот, которые мне когда-либо пришлось видеть.
И еще одно обстоятельство примиряет меня с «морзверобойным» промыслом у берегов Чукотки. Дело в том, что этот промысел — не просто древнейшее и традиционное занятие местного населения, сохранившее свое значение и в наше время. Промысел морского зверя для эскимосов и чукчей, населяющих побережья, — это, по сути дела, своеобразная возможность сохранения их национального самосознания, позволяющего в какой-то степени противостоять процессам «европеизации», охватившей сейчас не только национальные окраины нашей страны, но и весь мир. Поймите меня правильно: я, конечно, ни в коей мере не приветствовал бы любые формы национальной самоизоляции малочисленных народностей, любые их попытки оградить свой быт от достижений современной цивилизации. Но, с другой стороны, отказ от своих древних традиций неизбежно приводит если не к полной деградации национальной культуры, то к явственному ее обеднению. Впрочем, все это — азбучные истины, выходящие к тому же за рамки этой книги. Но все же не могу не высказать опасения, что если промысел морского зверя у берегов Чукотки когда-либо прекратится, то это обернется огромными потерями для культуры и морального состояния местного населения.
Итак, в августе 1979 года мне довелось несколько раз выходить с бригадами эскимосов на морскую охоту на моржей. И хотя описания такой охоты имеются и в специальных этнографических работах, и в популярных рассказах многих путешественников, мне все же хочется поделиться своими личными впечатлениями о ней, рассказать о том, что я увидел сам с борта промысловой байдары.
Тут надо сказать несколько слов о снаряжении охотников, прежде всего о самой байдаре. Ее каркас делают из деревянных жердей, связанных ремнями из кожи моржа; из этой же кожи готовят обшивку корпуса. На изготовление обшивки одной байдары идут шкуры двух взрослых самок — именно самок, поскольку шкура взрослых самцов, покрытая многочисленными буграми («шишками»), для этих целей непригодна. Самое сложное при подготовке шкуры состоит в том, что ее надо распластать на два слоя, или, как называют это эскимосы, «расколоть» ее. Иначе для одной байдары потребовались бы шкуры четырех моржей, а это делало бы ее слишком тяжелой и громоздкой. Мастеров, способных «раскалывать» шкуры, осталось сейчас немного, и поэтому их труд и квалификация ценятся особо. Длина байдары около 10 м; деревянный каркас, связанный ремнями, и кожаная обшивка корпуса обеспечивают легкость и некоторую эластичность ее конструкции, что очень важно во время плавания при сильном волнении и выгодно отличает байдару от более «жестких» и тяжелых вельботов с деревянной обшивкой. В прежние времена охотники выходили в море под парусом и на веслах, теперь же на байдарах, как и на вельботах, устанавливают мощные подвесные моторы. Для отстрела моржей охотники используют карабины, как современные автоматические и полуавтоматические, так и более старой конструкции, сделанные на основе знаменитой «мосинской» винтовки, хотя последние постепенно выходят из употребления.
Эскимосы несут байдарку
Помимо огнестрельного оружия необходимым элементом снаряжения охотников остаются гарпуны — знаменитые «поворотные» гарпуны, применяемые на морской охоте с древнейших времен. Сейчас используются гарпуны с металлическими наконечниками, раньше эти наконечники делали из моржовых клыков, и в их изготовлении эскимосы достигли высочайшего уровня не только функционального, но и художественного совершенства. Назначение этих гарпунов не в том, чтобы убивать моржей, для этого служат карабины. Гарпунят зверей со следующей целью: при помощи наконечников, поворачивающихся при попадании в тело животного и закрепляющихся там наподобие якоря в морском дне, к их тушам прицепляют поплавки, а последнее необходимо потому, что убитый «на плаву» морж тут же тонет. О поплавках тоже надо сказать особо. Традиционные поплавки — так называемые «пых-пыхи» — делаются из целых нерпичьих шкурок, надутых воздухом; но сейчас охотники вместо «пых-пыхов» стали все чаще использовать пластиковые поплавки от рыболовных сетей. И еще один предмет всегда находится на байдаре — кусок пластины китового уса (обязательно гренландского кита!), насаженный на специальную ручку. Назначение этого предмета поначалу было мне совершенно непонятно, и ясным оно стало только во время самой охоты; но об этом потом.
Экипаж байдары включает не менее 5 человек. На носу находятся 2 стрелка, они же гарпунеры. На корме сидит рулевой, у мотора — моторист; кроме того, в бригаде всегда имеются еще 1–2 человека (матросы), выполняющие различную работу, необходимость которой периодически возникает по ходу охоты. Все снаряжение перед выходом в море аккуратно укладывается таким образом, чтобы всегда было под рукой, чтобы ничего не надо было при возникшей необходимости искать. И поскольку бригада выходит в море на целый день (и к тому же могут возникнуть всякие непредвиденные обстоятельства), охотники всегда берут с собой примус, чайник, посуду, запас продуктов и пресной воды.
Во время нашего пребывания в Сирениках там были 4 укомплектованные байдары, и если море было достаточно спокойно, соответственно 4 бригады охотников каждое утро выходили на промысел. В августе в районе Сиреников в море постоянно встречались небольшие группы моржей, и охотники не уходили далеко от берега в открытое море. Поселок находится непосредственно на берегу моря, бухты или лагуны там нет, и, отойдя от «причала» (который никак специально не оборудован), бригады обычно шли вдоль берега на небольшом расстоянии друг от друга на запад, и расположившиеся на носу каждой байдары стрелки начинали сразу же высматривать в море моржей. Сначала все идет спокойно. Каждый находится на своем месте и занят своим делом; осадка у байдары неглубокая,
