По горам и пустыням Средней Азии - Владимир Афанасьевич Обручев
Мы ехали целый день в глубь этой степи и остановились на ночлег у колодца, глубиной 14–16 м, с довольно соленой водой. Проводник, взятый в Керки для осмотра Келифского Узбоя, заявил, что дорогу дальше, в глубь песчаной степи по направлению к Мургабу, он не знает и что колодцев там чем дальше, тем меньше, они глубже (до 40–50 м) и вода в них все более соленая. Поэтому после ночлега пришлось повернуть назад, так как ни по Узбою, ни на маршруте по степи мы не встретили туркмен, которые знали бы местность и могли быть проводниками. Местность была безлюдная; как я узнал в Керки, в этом районе прежде пасли свои стада богатые баи, которые после присоединения Закаспийской области к России ушли в Афганистан. Позднейшие исследования этой части Кара-кумов показали, что песчаная степь далеко не доходит до р. Мургаба, а сменяется в 30–40 км от Узбоя полосой грядовых песков, которые в 20–30 км далее уступают место баирам, т. е. плоским увалам и холмам, подобным тем, которые я видел по р. Кушке и у Тахта-базара на Мургабе с пещерами.
Вернувшись в Керки по той же дороге, я отправил своих верблюдов и лошадей с одним из рабочих обратно в Чарджуй, а сам с другим помощником нанял большую лодку с гребцами и поплыл по Аму-дарье, чтобы лучше познакомиться с этой рекой, ее первоначальными берегами и, по возможности, с выходами третичных отложений в холмах и увалах правого берега. Мы плыли три дня, останавливаясь для ночлега где придется. Палатка была с собой, в топливе не было недостатка, только воду для чая пришлось брать из реки, т. е. очень мутную, и давать ей отстаиваться, чтобы мелкий песок и ил, которые она несет, осели. Обилие этих осадков в воде обусловлено тем, что течение Аму-дарьи быстрое, а первоначальные берега ее сложены из серого песка, переслаивающегося с красноватой глиной, и очень легко размываются. Во время двух ночевок на берегу можно было слышать, как ночную тишину время от времени нарушали то слабые, то сильные всплески от подмываемых водой частей береговых обрывов, падающих в воду. Днем, плывя в лодке вблизи берега, можно было видеть его разрушение. Один раз наша лодка, подплывшая слишком близко к берегу, чуть не попала под обвал, обрушившийся непосредственно за ее кормой.
Обилие песка и ила в воде обусловливает то, что Аму-дарья, отлагая этот материал в своем русле в местах более спокойного течения, постоянно меняет фарватер: в одном месте образуется мель, течение меняет направление и размывает рыхлые наносы на дне по соседству; нарастают и исчезают острова, образуются новые протоки, а старые заносятся песком. Наша лодка не раз садилась на мели, которые в грязной воде реки совершенно не были заметны гребцам; им приходилось сталкивать лодку баграми или вылезать в реку, чтобы стаскивать лодку с мели. Кроме наблюдений над размывом берегов, плаванье по Аму-дарье мало дало мне интересного. Выходы третичных пород, которые хотелось осмотреть, большей частью оказывались не у главного русла, по которому мы плыли, а на берегу какого-нибудь разветвления, т. е. протоки, слишком мелкой для нашей лодки, или же на берегу протоки, достаточно глубокой, но в которую мы своевременно не попали и которая отделяла меня от обнажения при попытке пройти к нему пешком. Поэтому удалось осмотреть лишь несколько выходов, но все они имели однообразный состав, и пласты в них залегали горизонтально, т. е. не представляли особого интереса.
Из Чарджуя мне пришлось вести свой караван в Мерв, откуда я собирался сделать большую экскурсию на север, осмотреть окончание Мургаба в песках, пройти через последние до впадин Унгуза и по ним на запад в Балханский Узбой. Мы прошли вдоль полотна действовавшей уже железной дороги, и я мог наблюдать те меры защиты полотна от песчаных заносов, которые служба пути применяла по распоряжению ген. Анненкова. Они состояли из решетчатых щитов того же типа, который издавна употребляется для защиты пути от снежных заносов на дорогах России. Эти щиты, поставленные вдоль полотна, задерживали песок, приносимый ветром, совершенно так же, как они задерживают снег, т. е. по обе стороны щита. В случае со снегом сугроб нарастает, и когда щит занесен почти доверху, его вытаскивают и ставят на гребень сугроба. То же имеет место и при песчаном заносе. Но только снежный сугроб, даже вышиной в 4–6 м, весной тает и исчезает, тогда как песчаный остается. И если ставить щиты вблизи полотна, то в течение нескольких лет, переставляя щиты вверх по мере их засыпания, можно создать слишком близко от полотна искусственные барханы, которые неминуемо начнут захватывать и полотно дороги. Необходимо ставить щиты в нескольких саженях от полотна, чтобы барханы, созданные ими, не захватывали путь даже при наибольшей высоте. Это правило на пути через барханные пески от Чарджуя до Репетека не было соблюдено, и щиты в дальнейшем должны были приносить не пользу, а вред. О защите полотна от выдувания песка из-под шпал пучками хвороста сказано выше. Пучки, горизонтально положенные, защищают полотно; но эта мера требует постоянного надзора, периодической смены пучков. Полная балластировка полотна, т. е. засыпка его щебнем, более дорогая, но радикальная мера, еще не была выполнена.
Глава XI
ЧЕРЕЗ ПЕСКИ КАРА-КУМ НА БАЛХАНСКИЙ УЗБОЙ
В Мерве меня постигла неудача. Для предположенного маршрута на север через пески до впадин Унгуза и далее на запад до начала Узбоя мне нужен был опытный проводник. Поэтому я отправился к мервскому уездному начальнику капитану Алиханову, о котором говорили, что он хорошо ладит с туркменами и что хорошего проводника можно получить только через него. Но он разочаровал меня, заявив, что ничем помочь мне не может. Уже два года тропы из Мерва в Хиву через пески заброшены, караваны
