По горам и пустыням Средней Азии - Владимир Афанасьевич Обручев
Получив проводника, я направился на юго-запад через пески, барханы которых поднимаются сразу же на окраине полосы тугая и здесь, вблизи большого населенного пункта, конечно, совершенно лишены какой бы то ни было растительности. Они имели такой же вид, как описанные выше между Чарджуем и Репетеком, представляя барханные валы, но обращенные крутыми подветренными склонами не на юго-восток, как было отмечено мною выше, а на северо-запад, т. е. в противоположную сторону. Такое противоречие объясняется тем, что пески, пересекаемые железной дорогой, я видел дважды осенью, а пески у Керки — весной, т. е. после зимних ветров, которые противоположны летним по своему направлению и ежегодно перестраивают барханы. С удалением от Аму-дарьи в песках начала появляться скудная растительность — трава селин и различные кустарники тех же видов, какие описаны выше; но в общем пески сохраняли характер барханных, не переходя в бугристые. В тот же день, довольно рано, мы пришли к Келифскому Узбою у колодца Керли, отстоявшего от Керки в 25 км. В течение нескольких дней я обследовал Узбой в ту и другую сторону, т. е. на. юго-восток, к афганской границе, и на северо-запад, чтобы лучше ознакомиться с его характером.
Келифский Узбой представляет цепь отдельных, более или менее обширных впадин, которые туркмены называют «шор». Эти впадины вытянуты с юго-востока на северо-запад, достигая в этом направлении от одного до 10 км, всего чаще от 2 до 5 км, а в поперечном направлении значительно меньше — от 400 до 1500 м, преимущественно от 600 до 1000 м. Впадины местами имеют ясно выраженные берега вышиной от 3 до 8— 10 м, сложенные из тех же пород, которые видны в берегах Аму-дарьи, — из серого слоистого глинистого песка, переслаивающегося с розовато-серыми пористыми и плотными глинами. Нередко эти коренные берега прежнего речного русла засыпаны частью или полностью желтым песком, нанесенным ветрами с барханов. Впадины отделены друг от друга перемычками, состоящими из того же наносного желтого песка, образующего плоские бугры; но эти перемычки всегда занимают гораздо меньшие площади, чем впадины. Дно впадин в общем ровное и покрыто слоем того же наносного песка, местами образующего плоские холмики; но под ним на небольшой глубине залегает серый песок, в котором на глубине 0,6–1 м от поверхности можно получить воду, чуть солоноватую, но вообще годную для питья, как показывают колодцы туркмен, пасущих стада в окрестностях. Узбоя. Дно впадин очень бедно растительностью и часто покрыто белыми выцветами солей. На песчаных буграх кое-где попадаются кусты тамариска, а в плоских впадинах дна, где зимой и весной скопляется лужами вода, растут солянки. В общем эти шоры представляют однообразную и безотрадную картину.
Форма и распределение шоров, их коренные берега, их состав и состав дна (серый песок — такой же, как на дне Аму-дарьи), а также водоносность Келифского Узбоя безусловно доказывают, что он действительно представляет древнее русло Аму-дарьи — всей или значительной ее части, отделившейся от современного русла возле Келифа в Афганистане и протекавшей по пескам, постепенно отклоняясь в сторону. На это указывает расстояние между руслами: против Керки 25 км, против Пальварта 50 км и против Чарджуя 75 км, если старое русло проходило вблизи ст. Репетек. Но возможно, что Узбой от места Чарымлы против Пальварта отклонялся еще больше на запад и пересекал трассу железной дороги не у Репетека, а у ст. Уч-аджи, судя по тому, что позже один инженер прислал мне створки пресноводных, тождественных с аму-дарьинскими, моллюсков, найденных при раскопках песков близ Уч-аджи. Вспомним также об упомянутой в главе VII находке обильных колодцев пресной воды в стороне от этой станции, очевидно в таком же шоре Узбоя.
Прежнее течение реки по Келифскому Узбою доказывают также развалины сооружений на его берегах. Я видел развалины башни Зеид на своем маршруте. В песках таких зданий нет; в то время, когда по Узбою текла Аму-дарья, здесь было оседлое население. У пастухов-туркмен, живущих со своими стадами на берегах Узбоя, сохранилось предание, что по этому руслу когда-то протекала река. Все собранные данные убедили меня в том, что Келифский Узбой представляет старое русло всей Аму-дарьи или значительной ее части. Позднейшие исследователи этого района песков Кара-кум в большинстве случаев также приходили к этому выводу, но некоторые из гидрогеологов предполагали, что этот Узбой представляет прежнее русло не Аму-дарьи, а одного из временных потоков, стекавших с северного склона гор Парапамиз в Афганистане, и что таких русел в этой местности не одно, а несколько. Но это предположение, вообще слабо обоснованное, опровергнуто тем, что в Узбой в последние годы уже проведена вода из Аму-дарьи, дошедшая по шорам до ст. Уч-аджи. Восстановление прежней реки, хотя бы частичное, даст возможность заселения берегов Узбоя.
Познакомившись с Келифским Узбоем, я направился дальше на юго-запад. Бугристые пески, окаймляющие с запада цепь шоров Узбоя, в нескольких километрах кончились, но не сразу, а постепенно; бугры становились все более плоскими, растительность на них более обильной, появилась мелкая травка, чаще попадались деревья саксаула, и, наконец, мы очутились на местности, которую бугристыми песками уже нельзя было назвать. Она представляла равнину с песчаной почвой и очень плоскими, часто почти незаметными холмами, скорее выпуклостями с очень пологими склонами и небольшой высотой, чередующимися с подобными же плоскими впадинами. Растительность была также богаче, чем в бугристых песках; песчаная почва была покрыта ковром (хотя и не сплошным, а реденьким) мелкой травы, по которому были разбросаны, то гуще, то реже, мелкие и более крупные кусты нескольких видов, обычных для песков, а также отдельные деревья саксаула. Вся эта равнина еще зеленела, трава и кусты недавно только распустились. Меня поразило обилие небольших сухопутных черепах разной величины, которые ползали но равнине. Вместе с лучшей растительностью оживился и животный мир: по кустам порхали мелкие пташки, но земле кроме черепах шмыгали ящерицы, бегали жуки. Обилие черепах внушило надежду на вкусный ужин; свежая провизия, взятая в Керки, конечно, кончилась.
При виде постепенного перехода бугристых песков в этот новый тип песчаных скоплений, который я назвал «песчаной степью», можно было притти к выводу, что бугристые пески при благоприятных условиях — достаточном количестве атмосферных осадков и отсутствии повреждения растительности роющими животными, человеком и его стадами — могут превратиться в песчаную степь. Растительность, завоевывая постепенно все большие площади, закрепит песок и прекратит его развевание; дождевая вода, стекая по склонам бугров, будет сглаживать их, снося песок в котловины и мало-помалу заполняя их; под защитой растений в котловинах успокоится и песок, сдуваемый ветром с оголенных мест на буграх. Так, в
